И на вражьей земле мы врага разгромим. Книга 2, ч. 1: Зимняя война - [16]

– Продолжай, – глухо сказал Григорий.

– Прости меня, – прошептала она чуть слышно. – Мне было так плохо! Так одиноко!.. А он обещал уволиться из армии. Если я выйду за него замуж. Обещал увезти меня из этой ужасной Читы!.. Господи, если бы ты послушал меня тогда, если бы не уехал! – воскликнула Наталья горестно.

– А как же Сашка? – спросил Григорий.

– Я подумала, что ребенок от него, – она опустила глаза. – Что это после того раза… Когда он приходил. С цветами.

Григорий молчал.

– Мы больше не встречались! Я не хотела его видеть! – воскликнула Наталья и прижала ладони к груди. – А когда поняла, что забеременела, – она уронила руки на колени. – Решила, что от него… А он так обрадовался! Когда узнал!.. Пообещал уволиться. И увезти меня… Господи! – застонала она. – Ну, что же мне было делать!..

После ее слов в комнате надолго повисла тишина. Лишь на комоде тикали часы.

– Ты его любишь? – наконец, спросил Григорий.

– А куда деваться? – вздохнула Наталья. – Он, ведь, мой муж.

– Я не об этом, – сказал он и снова спросил. – Ты любишь его?

– Мы живем вместе, – отвела взгляд Наталья. – Иногда спим… Я знаю, что у него есть любовница. Его секретарша… Он сам признался, когда понял, что Сашенька не от него. Но мне это все равно… Нет, не люблю, – сказала она твердо, и посмотрела Григорию прямо в глаза. – И никогда не любила… Никого, кроме тебя.

Он резко встал и отошел к окну. В ушах у него звенело, сердце колотилось, воздуху не хватало, как во время полета на большой высоте…

– Значит, так, – повернулся он к жене. – Полчаса на сборы. Ничего с собой не бери. Только детские вещи. Через час мы улетаем. Ко мне. В Монино. А с Васильевым я потом разберусь. Можешь оставить ему записку. Если захочешь.

Наталья медленно поднялась, не веря своим ушам. Григорий подошел к ней, обнял и прижал к себе. А потом сказал:

– Больше никаких спецкомандировок! И никаких разводов!

И тогда она разрыдалась по-настоящему…

– Пять минут до главного контрольного пункта! – доложил Данилин.

– Всем приготовиться! – приказал Тхор, очнувшись от воспоминаний.

Под широкими крыльями флагманского ТБ-3 раскинулся Ленинград.

Справа серебрилась свинцово-серая лента Невы. Слева в туманной дымке темнел Финский залив. Мосты были уже сведены. По улицам и проспектам сновали автомобили, трамваи и автобусы. В безоблачное небо поднимались высокие столбы фабричного дыма. Огромный город уже проснулся.

И оторопел в восхищении, подняв глаза к небу.

Потому что там, в вышине, с грозным рокотом в плотном строю эскадрилий шли десятки четырехмоторных краснозвездных гигантов, вокруг которых тут и там носились стаи юрких лобастых истребителей.

Сразу за городом общая армейская колонна разошлась на несколько полковых, отправившихся каждая к своему участку линии Маннергейма. Навстречу им двигались успевшие отбомбиться по предполью вражеской обороны полки скоростных бомбардировщиков фронтовой и армейской авиации. А сзади уже подпирали тяжелые и дальние бомбардировщики Третьей отдельной авиационной армии РГК.

Первый тяжелобомбардировочный, восьмой, одиннадцатый и двенадцатый дальнебомбардировочные авиаполки Третьей армии были переброшены из Ростова-на-Дону, Новочеркасска и Запорожья в Ленинградский военный округ к середине ноября. И с горем пополам распиханы по авиабазам в Красногвардейске, Новгороде, Пскове, Сиверской и Едрово. Хозяевам пришлось изрядно уплотниться. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Впрочем, к этому времени несколько истребительных авиаполков и скоростных бомбардировочных авиабригад было уже передислоцировано из-под Ленинграда на Север. В Мурманск, Архангельск и Петрозаводск. С целью усиления ВВС Северного фронта, который до этих пор располагал лишь тремя смешанными авиаполками (пятым, семьдесят вторым и восьмидесятым). Чего, само собой, было совершенно недостаточно.

И не столько для разгрома Лапландской группировки белофиннов, которая была не очень велика, сколько в качестве предостережения белошведам и белонорвежцам. Чтобы не дергались. А также их британским и французским покровителям. С той же целью. На всякий пожарный случай!

– Так, армия прошла, – констатировал комбриг Сузи, выглядывая в окно. – Пора и нам в путь-дорогу, Адам Иосифович.

Все три полка восьмидесятой смешанной авиабригады особого назначения ВВС Ленинградского фронта (восемьдесят третий истребительный, восемьдесят четвертый бомбардировочный и восемьдесят пятый Краснознаменный смешанный) вместе со штабом бригады дислоцировались в Пушкине.

Командир бригады Герой Советского Союза комдив Залевский посмотрел на часы:

– Пора, Томас Павлович!.. Как там моряки? Что слышно?

– Из штаба флота сообщили, что эсминцы с тральщиками три часа назад вышли из Кронштадта. По идее должны уже начать траление.

– Разведчик в воздухе?

– Так точно!

– Подымай Байдукова! И две эскадрильи И-16.

– Есть, товарищ комдив!

Первая, вторая и третья эскадрильи восемьдесят четвертого бомбардировочного авиаполка особого назначения, которым командовал Герой Советского Союза полковник Байдуков, имели на вооружении обычные бомбардировщики ДБ-З. А четвертая и пятая были оснащены ДБ-3 и СБ-бис, специально доработанными для пикирования под крутыми углами. На них были установлены решетки воздушных тормозов, а также автоматы вывода из пике и модернизированные бомбосбрасыватели.