...И многие не вернулись - [53]
Вела забрала из лавки своего отца довольно много мыла. Наверное, на нее произвели впечатление наши грязные рубашки и шеи. Она развязала узелок из домотканого полотна, и в нем оказалось прекрасное белое мыло с изображением петуха. По-настоящему добрые люди не любят разыгрывать из себя благодетелей, и Вела, стараясь преодолеть смущение, начала раздавать мыло всем подряд. Покончив с этим делом, она взмахнула платком и виновато улыбнулась:
— Больше нет…
— Бакалея обанкротилась! — рассмеялся Георгий Шулев.
— А сама что, без мыла осталась? — спросил я.
Вела посмотрела на меня так, точно я задал абсолютно бессмысленный вопрос, и ответила:
— Пока я стану такой же грязной, как вы, мы снова найдем мыло.
Мы совершили нападение на лесное хозяйство Кьошка. Георгий Кацаров с группой из сорока партизан окружил лесничество и населенный пункт, а мы направились к фабрике, пробираясь между огромными бревнами, штабелями досок и балок. Рабочие с изумлением смотрели на нас.
Несколько партизан проникли в здание фабрики. Люди, работавшие в просторном помещении, замерли на своих местах. Машины работали вхолостую — никто не обращал на них внимания.
— Товарищи! Остановите лесопильные рамы! — крикнул Георгий Чолаков. — Хватит вам работать на немцев!
В цехах фабрики появились и остальные партизаны. Рабочие, поняв, в чем дело, стали останавливать машины. Иные, догадавшись, что мы собираемся поджечь фабрику, встревожились за работу, за кусок хлеба. Одна женщина упала в обморок. Вела бросилась приводить ее в чувство, намочила платок и положила ей на лоб. Женщина раскрыла глаза и, увидев склонившуюся над собой партизанку, которая что-то говорила ей, уставилась на нее ошалелыми глазами, словно поражаясь, что та умеет говорить человеческим голосом.
Наша группа действительно намеревалась поджечь фабрику. В машинном отделении мы обнаружили бочку с машинным маслом, канистры с бензином и много ветоши. Облили пол бензином, а затем вылили и все масло. Из ветоши сделали факелы. Несколько рабочих помогли нам спять с машины толстые кожаные ремни.
— Возьмите их. Они вам пригодятся… — говорил механик.
Георгий Чолаков заложил тротиловые шашки.
— Все во двор! Выходите! — скомандовал он.
Фабрика уже горела с разных концов, а Чолаков все еще не выходил. Весь в саже, с горящим факелом в руках, он носился по задымленному помещению и поджигал все новые кучи опилок и щепок.
— Хватит, кончай! — требовали мы.
Отовсюду полыхали языки пламени, но внутри помещения пожар разгорался слабо. Больше того, огонь там даже стал утихать. Густые клубы дыма словно бы гасили пламя. Мы стояли в стороне и волновались: а вдруг пожар стихнет?
Раздавшийся мощный взрыв эхом разнесся в тревожной ночи. Одна из стен фабрики с шумом обрушилась, и к небу с треском, с мириадами искр взметнулись клубы дыма и языки пламени. В лицо ударила горячая волна воздуха. Завороженная Вела смотрела на это зрелище и говорила:
— Крепко мы им насолили… Уж раз борьба, так настоящая!
Кто-то ей сказал:
— Завтра они пойдут за нами по пятам.
Вела ответила:
— Карательные акции свидетельствуют не о силе, а о слабости врага…
Громко цокали копыта перегруженных мулов, а у нас за спиной продолжали с грохотом обрушиваться стены подожженной фабрики.
Через несколько дней после этой операции группа партизан отправилась в район Чепино с задачей организовать снабжение продовольствием. Сотни полицейских и жандармов блокировали горы вокруг Батака. Вышли мы ночью. Вперед выслали дозор — двух товарищей из Батака, хорошо знавших местность. Наша колонна вышла на широкую поляну Картела. При лунном свете отчетливо вырисовывались несколько хозяйственных построек лесничества. Неожиданно раздались звуки ботал и тотчас же загадочно умолкли. Мы предположили, что где-то поблизости пасут скот, и продолжали двигаться вдоль леса. Пересекли шоссе Батак — Беглика и повернули к лесному массиву, где намеревались отдохнуть.
Все с ног валились от усталости, но Вела упорно шла вперед.
— Весь народ должен знать о нас и последовать за нами, а мы вынуждены действовать втихомолку, — произнесла она и, подумав, добавила: — А эхо все равно разносится по всей стране…
Она хотела сказать еще что-то, но ее слова перекрыла пулеметная очередь. Засада! Вероятно, стреляли и из винтовок, но мы слышали только пулемет. Вспышки выстрелов виднелись где-то возле самой опушки.
Мы бросились на землю и открыли огонь. Кто-то застонал. Наш это или полицейский? Над головой вспыхнули осветительные ракеты, и в их мертвом свете все вокруг словно пришло в движение. Закружились тени от росших на поляне елей, и казалось, что бараки лесничества сначала приподнялись, а потом осели. Разорвалось несколько ручных гранат, и на нас посыпались комья земли. Я крикнул, что надо отходить, но мой голос прозвучал как-то странно и глухо, и мне показалось, что меня никто не слышит. На зубах скрипел песок.
Я выстрелил два-три раза, но даже не расслышал своих выстрелов. Партизаны поползли в чащу леса. На нас падали скошенные пулями ветки.
Я приподнялся, укрывшись за каким-то пнем, и огляделся.
Пулемет продолжал строчить, но поляна снова утонула во мраке. Вокруг меня по лесу двигались какие-то люди, но мне не удавалось их рассмотреть. Я слышал только шаги и тяжелое дыхание.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.