И мне будет тепло - [18]

Малейн ходил от костра к костру, рассеянно отвечал на восторженные вопросы иннейцев. Сам того не осознавая, он искал Луиту. Эдварду казалось, что он забыл сделать что-то очень важное, без чего жизнь дальше будет бесполезной и ненужной. Заботливый Кивин попытался заговорить со своим начальником, но натолкнулся на такой непонимающий и растерянный взгляд, что решил оставить священника в покое.

Затем начались танцы. Снова зарокотали пузатые барабаны, затрещали погремушки и бубны, тоскливо завыл рог. Шаман хлопнул в ладоши, задавая темп. Сначала один человек, затем несколько, а вскоре уже и все племя закружилось в бешеном, немыслимом хороводе. Малейна затянуло внутрь, закрутило, закружило голову. Он уже не танцевал — а летел, словно во сне, легко отталкиваясь ногой от земли. Пролетал несколько ярдов, снова толкался. Рядом, смеясь, летели незнакомые, радостно улыбающиеся люди. Эдвард всматривался в лица, выискивая единственное родное, но так и не заметил среди танцующих Луиту.

— Наверное, она заболела и лежит в каком-нибудь вигваме, — решил Эдвард.

Он отпустил руки и полетел в сторону шатров. Малейн откидывал шкуры, прикрывающие входы, кричал с тягучую темноту, звал. Но никого не было. Только в одном вигваме на священника кто-то зыркнул белесыми буркалами. Малейн отпрянул, но, приглядевшись, понял, что это просто слепая, вышедшая из ума старуха.

Неожиданный испуг отрезвил Малейна. Это дурманный грибной сок заставил его летать. Точнее вообразить, что он летает.

* * *

Нашел Малейн девушку где-то через полчаса. Она сидела на берегу реки, вода, журча, обтекала босые ноги. Распущенные волосы спутались. Священник бесшумно подошел ближе, обнял девушку за плечи. Луита, вздрогнув, обернулась. Посмотрела Эдварду в глаза, и ничего не сказав, снова уткнулась взглядом в реку. Торфяная вода серебрилась на изломах, негромко смеялась, перекатываясь на небольших каменистых порогах. Где-то вдалеке пела ночная тоскливая птица. Пушистая бабочка ударилась в кожу жилетки, упала девушке на колени.

— Ты мне нравишься, — Малейн почувствовал, как заскребло в непослушном горле. — Очень нравишься.

— Это ничего не меняет, — тихо ответила девушка. — Ты все равно завтра уйдешь, а я все равно останусь одна. Все равно…

Слова капали в воду, растворялись в черной реке. Набежавшая туча закрыла луну, с недалекого севера подул порывистый ветер. Малейн снял куртку, накинул девушке на плечи.

— Но это будет завтра. А до завтра еще целая ночь. Ночь, которую мы можем быть вместе. Даже если я завтра уйду. Все равно.

— Все равно… — эхом откликнулась Луита…

* * *

Они лежали на траве, а далеко в вышине горели одинокие звезды.

— Видишь? — спросила Луита, — вот та, совсем маленькая звезда рядом с серебряным ковшом. Ее зовут Луита. Так же как и меня. Когда ты будешь далеко — смотри на нее, согревая взглядом — тогда и мне будет тепло. Слышишь?

— Слышу, — отозвался Эдвард.

— А если я умру, то мой дух не уйдет к Вуниту. Он превратится в маленький лучик и полетит туда, к звезде. — Луита положила голову Малейну на плечо, сорвала травинку.

— Он будет лететь долго, очень долго, ведь до нее далеко. Но когда-нибудь все-таки долетит.

— А что потом?

— А потом он отразится и полетит обратно, на землю. И через много-много лет снова родится девочка, и ее опять назовут Луита.

— А с моим именем звезды нет, — священник пошевелил прядку волос, погладил висок. — Даже святого нет. Мама меня в честь дедушки назвала. Он аббатам был, она хотела, чтобы я тоже аббатом стал. Только какой из меня управитель. Я вот даже с собой справится не могу, не то, что с городом.

— Ну и все равно, — бросила девушка. — Кому это нужно — с собой справляться. Давай лучше на Луиту посмотрим, чтоб ей теплей стало.

Они лежали на траве, глядели на звезду. И где-то высоко-высоко два взгляда переплетались, и дальше летели обнявшись. К далекой замерзшей звезде.

* * *

Узкая пирога неслышно скользила по зеркальной поверхности воды. С самого утра, не было ни ветерка, и даже трепетные осины застыли в мертвенном оцепенении. Здесь, ниже по течению, река уже не журчала на перекатах — похожая на великанскую ленивую змею, она растекалась плавными изгибами, плескала негромко в прибрежных корнях, лоснилась черной чешуей торфяной воды. Иногда лодка обгоняла одиноко плывущий лист кувшинки. На одном из листов, скосив на людей неодобрительный взгляд золотистых глаз, примостилась бородавчатая древесная лягушка. Совсем не похожая на фрога, своего большого брата, рептилия скорее напоминала скособочившегося и уменьшенного человека. Время от времени лягуха переплетала тонкие, изящные, с присосками на концах, пальцы, разевала в глупой ухмылке широкую пасть и, вибрируя отвислым кожистым небом, квакала. Громкий, по-своему музыкальный и вызывающий дрожь звук подымал в воздух стаи оголодавших комаров.

Но уже через секунду все снова замирало, скрывалась за поворотом неодобрительная лягушка, отставали настырные комары, и лодка дальше мчалась по ровной глади. Малейн расслабленно развалился на дне пироги.

— И как он умудряется не свалится… — думал Эдвард, разглядывая гребца, сидящего на носу. Иннеец, присев на корточки орудовал широким веслом. Полированная лопасть стремительно ныряла в воду и через мгновение оказывалось с другой стороны, успевая подправить и подтолкнуть верткую лодку.