И матерь их Софья - [5]

Филатова. В каком смысле? Рощина. Во всех смыслах. Ты, Коля, парень у нас выдающийся. Сам говорил, у тебя есть... как это? На "х" называется?

Женщины. (Хором). Вера Ивановна! Рощина. А что вы подумали? Коля, ты сам скажи, что у тебя есть. Прокофьев. (Смеется). Дорогие женщины! Вера Ивановна имела в виду харизму. Самсонов. Это что-то вроде способности очаровывать людей. Рощина. А я что говорю? (Прокофьеву). Считай, Томку у Ильина ты уже отбил. (Войтюк). Ирина Леонидовна, по-моему, собрание прошло очень успешно. Завтра начнем репетировать, а сейчас закрывай заседание. Войтюк. Торжественное собрание, посвященное... Что я несу? Совсем голову потеряла. Одним словом, по домам, народ!

Картина третья.

Явление первое.

Маленькая закусочная в центре Одуева. Все места стоячие. Прокофьев и Самсонов расположились у одного из столиков. Перед каждым из них по стакану портвейна. Из окна открывается чудесный вид на бульвар.

Самсонов. (Громким шепотом). Коля, я не буду пить эту гадость. И вообще, давай отойдем куда-нибудь в уголок. У меня такое ощущение, что все пальцем показывают. Прокофьев. На кого?

Самсонов. На меня, разумеется. Здесь родители моих учеников. Прокофьев. Ну и что? Им можно, а тебе нельзя? Самсонов. Прошу тебя, давай хотя бы отойдем в сторону. Прокофьев. Неужели тебе не нравится вид за окном? Знаешь, май и сентябрь - мои любимые месяцы. Впрочем, давай сначала выпьем. Твое здоровье, брат. (Выпивают). Хорошо. Так вот, ты не задумывался над тем, что характер народа во многом зависит от климата?

Самсонов. Не задумывался. Я же математик, Михалыч. Прокофьев. Понятно. Почему душа русского человека так непредсказуема. А ты посмотри на нашу погоду: март, апрель - не поймешь что, то снег и собачий холод, то припекает на солнышке. Но вот приходит май. Посмотри, Петруха, посмотри. Все цветет, но без пышности, зато так душевно, чисто. Соловьи поют. Лягушки квакают. Благодать. А погода, погода: ни жарко, ни холодно, в самый раз. "Сыплет черемуха снегом" - это ведь только русский поэт мог написать. А потом лето. Пыль, комары, жара... И вдруг - сентябрь. Боже, какой месяц! В воздухе так тихо, что видишь, как пролетает каждая паутинка. Леса - в золоте, а в синем небе - курлы - курлы,

- это журавли улетают на юг...

Самсонов. Да ты поэт, Михалыч. Я ведь всегда тобой восхищался, я... Слушай, давай еще по одной?

Прокофьев. Вот таким ты мне нравишься. Кстати, с тебя причитается. Самсонов. Согласен. А за что?

Прокофьев. Думаешь, я не вижу, как ты по Войтючке вздыхаешь? Не согласись я на роль вашего режиссера, ты бы так и остался старой девой. Самсонов. Неужели, это видно? Прости, а причем здесь старая дева? Прокофьев. Кто-то предлагал еще по одной? Кстати, купи по котлетке. Самсонов. (Возвращается с новой порцией портвейна). Художник, брат Никола, должен быть голодным.

Прокофьев. Кто тебе сказал такую чушь, математик? Художник не должен быть сытым, ибо сытость есть пресыщенность. А оставлять человека голодным, будь то художник или сапожник - преступление.

Друзья выпивают. Самсонов. Что же я раньше сюда не приходил? Но ты об Ирочке говорил... Прокофьев. О ком? О Войтючке? Да здесь все просто: не уломай меня Рощина, ты бы всю жизнь только вздыхал о ней. А сейчас у тебя есть шанс. Почитай, каждый день репетируем.

Самсонов. А что толку? Ты слышал, как она тогда сказала? (Передразнивает Войтюк). "У меня есть сомнения по этой кандидатуре". Прокофьев. Ну и что? Попробуй мыслить логически, брат Петруха, и ты поймешь, что нравишься ей.

Самсонов. Ты выводишь это из слов... Войтючки? Прокофьев. Да. Продемонстрировать? Пожалуйста. Когда возникла твоя кандидатура на роль Бориса, этого робкого застенчивого человека, Ирочка решила, судя по ее словам, что ты не такой. Так? Идем дальше. Вы с ней, как я заметил, в школе только здравствуетесь и прощаетесь, а она получается, о тебе имеет представление. И в этом представлении ты - не робкий, не застенчивый. А почему она так думает? Да потому, что просто думает о тебе. А с какой стати красивая незамужняя девушка будет думать о холостом красавце мужчине? Он ей нравиться. Самсонов. Ух ты! Давай еще по одной. За нее. Прокофьев. За Войтючку?

Самсонов. Нет, за логику. Прокофьев. А тебе плохо не будет? У нас через полчаса репетиция. Самсонов. Мне давно не было так хорошо. Только разреши еще одно мое сомнение. Извини, я еще разочек сбегаю, потом договорю. (Уходит. Прокофьев пристально смотрит в окно).

Возвращается Петр. Прокофьев. Быстро сбегал.

Самсонов. Давай, за нас. (Почти без паузы). Понимаешь, Михалыч, про нее всякое говорят...

Прокофьев. Интересно. Самсонов. Какая-то она вся... разбитная. Курит. Ну, и... ты меня понимаешь. Прокофьев. Знаешь, Петр Петрович, почему я не люблю вашего брата идеалиста? Всю жизнь принцесс ждете. Придумаете себе какую-нибудь фигню - и поклоняетесь ей. А живого человека разглядеть не можете.

Самсонов. Постой... Прокофьев. Нет, это ты постой. У Ирки разбитной характер? Просто она своя, в доску, понимаешь? Когда я неделю с воспалением легких в больнице валялся, знаешь, кто ко мне из школы пришел? Рощина и Войтюк. Самсонов. Я же не о том.