И корабли штурмовали Берлин - [15]

Бронекатеров было пока лишь четыре, но командира отряда лейтенанта С. П. Шулика заботило, как расширить боевые возможности этих самых быстроходных кораблей флотилии. Он сразу же изложил толковые предложения насчет оборудования катеров скатами для постановки мин. Шулику было за тридцать — возраст не совсем лейтенантский, и я не ошибся, подумав, что этот дочерна загорелый здоровяк с колоритной внешностью «просоленного» моряка — командир-практик из старшин, как и многие мои сослуживцы по Амуру.

Составной частью флотилии являлся Дунайский участок ПВО. Возглавлял его полковник В. А. Матвеев, человек уже в летах, участник гражданской войны. В его подчинение входили отдельный зенитный артдивизион капитана Н. М. Шило (три батареи скорострельных 76-миллиметровок) и истребительная авиаэскадрилья капитана А. И. Коробицына. Самолеты, в отличие от достаточно новых зениток, были старых типов, некоторые — еще с неубирающимися шасси. Недалекое будущее, однако, показало, что и с такими машинами эскадрилья обладала неплохой боеспособностью.

Новая флотилия как будто имела все для того, чтобы, поддерживая должную боеготовность, осваивать свою реку. Была даже отдельная рота морпехоты. Действовала и служба тыла, обеспечивая необходимое снабжение. У той же причальной стенки, где стояли мониторы, швартовались баржи с боеприпасами и прочими грузами, нефтеналивные суда. Но именно картина будничной работы в порту, где разгружались баржи, прибывшие из Одессы, вызывала тревожное чувство, для которого накапливалось потом все больше оснований.

Лишь полкилометра с небольшим отделяли Измаильский причал от мыса Сату-Ноу на противоположном, чужом берегу. Не требовалось даже бинокля, чтобы разглядеть здание румынской пограничной комендатуры. А оттуда наш берег, более низкий, наверняка просматривался еще лучше. Получалось, что главная база, да и вся флотилия, находятся под наблюдением с иностранной территории. В мирное время — под наблюдением, а с первых минут любого конфликта — под прицельным огнем.

Амурская флотилия, где я прослужил семь лет, тоже была пограничной. Однако, плавая на виду у зарубежных соседей, мы располагали там надежными тылами, недосягаемыми для артиллерии, стоящей на чужом берегу. На Дунае же флотилия, говоря штабным языком, не имела не только оперативной, но и тактической глубины базирования. Нигде, кроме непосредственно дельты с ее островами, а затем небольшой Кислицкой протоки, — ни рукавов, ни затонов, обеспечивающих кораблям укрытую стоянку.

А «сопредельная страна» — вассал гитлеровской Германии. Правителям боярской Румынии пришлось вернуть Советскому Союзу Бессарабию. Однако вряд ли можно было рассчитывать хотя бы на нейтралитет задунайского соседа при серьезных международных осложнениях.

Словом, на дунайской границе следовало быть готовым ко всему. И наших предложений о первых действиях в случае вооруженного конфликта ждали в штабе Одесского военного округа (Дунайская флотилия, входившая организационно в состав Черноморского флота, была подчинена армейскому командованию в оперативном отношении). План таких действий надлежало разработать, исходя из основной задачи флотилии — не допустить форсирования противником Дуная, прорыва его речных сил к Измаилу. Знакомясь с флотилией, я все время думал об этом задании.

Один день посвятил обходу на катере вместе со специалистами штаба нашей дунайской границы, начиная от устья Прута. На румынском берегу мы видели солдат, ведущих фортификационные работы, места, где были установлены артиллерийские батареи, в частности на Исакчинских высотах, господствовавших над многокилометровым плесом, а также напротив Измаила.

Румыны имели на Дунае не показывавшуюся пока в низовьях военную флотилию, которая именовалась у них речной дивизией. Ядро ее составляли семь мониторов, доставшихся Румынии после распада Австро-Венгерской империи. Корабли, хоть и не новые, были достаточно мощными, хорошо бронированными. Каждый имел от двух до пяти 120-миллиметровых орудий. В речную дивизию, базировавшуюся в Галаце, входили также плавбатареи, бронекатера.

Было известно, что у нас строились новые речные мониторы, гораздо более мощные, однако пока следовало исходить из того, что флотилия, противостоящая нам на Дунае, по артиллерии сильнее нашей. Но будь даже перевес в огневой силе на нашей стороне, это не сняло бы вопроса о том, как обеспечить в военное время само существование Измаильского порта. Батареи, направленные на него с того берега, могли разнести порт раньше, чем мы успеем их подавить. Трудно было представить здесь и маневрирование кораблей. Между тем противостоящие нам речные силы могли подняться по Дунаю выше Галаца или войти в Сулинский рукав, пролегавший по румынской территории.

Как же, спрашивал я себя, быть флотилии, если понадобится здесь воевать?

В академии нас учили, что боевые действия должны переноситься на территорию развязавшего войну противника. Это и подсказывало, где искать выход: если нам навяжут на Дунае войну, надо высадить на правый берег десант, занять там достаточно обширный плацдарм, обязательно включающий район напротив Измаила. Тогда Измаильский порт и сам город были бы избавлены по крайней мере от обстрела с близкой дистанции. А флотилия могла бы развертывать дальнейшие боевые действия.