И грянул гром - [61]

Еда была великолепна. Лобстеры доставили с мыса Доброй Надежды, несмотря на осаду буров. Стол украшали молодые жирные фазаны, оленина и четыре пикантных соуса. Даже шампанское оказалось превосходным. Но Син ел мало, зато часто подзывал человека, разносившего напитки.

— И поэтому, — произнес Гарри, выбирая сигарету из протянутой кедровой сигарницы, — я не думаю, что все это продлится больше трех месяцев.

— Я с вами совершенно согласен. — Майор Петерсон кивнул. — Мы вернемся в Лондон еще в этом сезоне.

— Вздор! — Син вступил в разговор. Он редко употреблял это слово; но вокруг были дамы.

Петерсон покраснел, Ачесон натужно заулыбался, а Канди завертелась от любопытства, хотя совсем недавно умирала со скуки. Все смолкли.

— Прошу прощения? — Гарри впервые посмотрел на брата.

— Вздор! — повторил Син, и шампанское в очередной раз каскадом полилось в его хрустальный бокал. И хотя он раз десять повторял подобную операцию за вечер, сейчас многие обратили на это внимание.

— Ты не согласен со мной? — Гарри бросал ему вызов.

— Нет.

— Почему?

— Потому что в вельде еще восемнадцать тысяч буров, это — хорошо организованная армия. И нельзя сбрасывать со счетов их характер.

— Ты не… — В голосе Гарри слышалось раздражение, но Ачесон спокойно перебил его:

— Простите, полковник Коуртни. — Он повернулся к Сину. — Я верю, что вы хорошо знаете этих людей. — Он заколебался, но решил продолжать: — Ведь вы даже связаны с ними родственными узами.

— Мой шурин командует винбергскими коммандос, — подтвердил Син. «Да, этот старик знает больше, чем я подозревал». Син покраснел.

— И что, по вашему мнению, они предпримут? — Ачесон продолжил тему, а Син пил шампанское, слушая его.

— Они будут разбиваться на группы — их традиционные союзы, коммандос.

Ачесон кивнул. Будучи в генеральной ставке, он знал, что такое уже случалось.

— Но в таком случае им придется таскать за собой большие колонны с продовольствием и боеприпасами. А когда начнется сезон дождей, они не смогут выпасти лошадей.

— Да. — Син видел, что теперь все слушают его. Он быстро соображал, проклиная алкоголь. — Они будут уклоняться от больших боев, убегать, нападать с флангов и убегать снова.

— А продовольствие? — спросил бригадир.

— Вельд — их цейхгауз, а каждая ферма — убежище.

— А амуниция, оружие, одежда? — не унимался бригадир.

— У любого британского солдата, которого они захватят в плен, будет новое ружье и форма.

— Но как долго они смогут так существовать? — Гарри разговаривал с ним снисходительно, как с ребенком. — Как далеко смогут убежать? — Он оглядел остальных, ища поддержки, но все смотрели на Сина.

— Но ведь степь широка. — Син обращался к нему, задетый его тоном — Боже, ты же их знаешь. Они привыкли к лишениям. А гордость — главное составляющее их существования.

— Ты нарисовал прелестную картинку. — Гарри непринужденно улыбнулся. — Думаю, не просто будет найти кого-нибудь среди рядового и сержантского состава армии, кто так хорошо понимал бы стратегию неприятеля. — Он снова посмотрел на начальство с таким многозначительным видом, что Син решил промолчать. — Как я уже говорил, генерал Ачесон…

— Еще минутку, полковник. — Отвернувшись от Гарри, Ачесон обратился к Сину: — А как бы вы попытались их задержать?

Гарри многозначительно закашлял, предупреждая свою компанию, что сейчас его брат выставит себя на посмешище.

Это не ускользнуло от Сина.

— Все дело в одном: в мобильности врага, — мрачно констатировал он.

— Понимание ситуации делает тебе честь, — пробормотал Гарри.

— Наша первая задача — сдержать врага и измотать его. — Син пытался не обращать внимания на колкости брата.

— Сдержать его? — выпалил бригадир.

— Удерживать в замкнутом пространстве, — пояснил Син.

— Как?

— Скажем, выстроить ряд укреплений.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты предлагаешь оградить все холмы и фермы? — Гарри все еще ухмылялся.

— Новая линия укреплений вдоль железной дороги не повредит. Тогда можно будет заставить их рассыпаться цепью вдоль всего вельда, и каждый раз, когда враг будет пытаться прорвать линию укреплений, ему придется нести большие потери, так как их позиции немедленно обстреляют.

— Но ведь расходы будут огромные — подчеркнул Ачесон.

— Но не такие, как для содержания армии в четверть миллиона человек на протяжении пяти лет. — Син уже не мог удержаться. — Потом на охраняемых территориях маленькие группы всадников, не обремененные фургонами и артиллерией, могли бы совершать налеты на коммандос, нанося им чувствительные удары. Гнать их на линию укреплений, изматывать лошадей, лишать отдыха, использовать их тактику нападения мелкими отрядами. Использовать против коммандос контр коммандос.

Ачесон задумчиво кивнул.

— Продолжайте, — попросил он.

— Потом сжечь их фермы. Захватить женщин и стариков, которые кормят их. Заставить буров действовать в вакууме.

Через много лет ему пришлось пожалеть об этих словах. Возможно, Китченер выжег бы земли и без совета Сина. Возможно, не из-за этого создали лагеря. Но, увидев все это, он не мог забыть этот ужас всю жизнь. Он был зол и пьян в тот вечер, но впоследствии это не служило ему оправданием.