И грянул гром - [4]

— Вы хотите, чтобы я купил товар не глядя и не задавал вопросов? Ладно.

— Не повезло, парень! — крик — Не повезло, парень! — крик — Даю четыре тысячи золотом.

— Семь.

— Четыре с половиной,

— торговался Иззи.

— Нет, черт тебя побери, пять! — прорычал Син.

— Пять?

— Пять!

— Ладно, пять.

— Спасибо, Иззи.

— Рад помочь, мистер Коуртни.

Син поспешно описал месторасположение лагеря.

— Ты можешь прислать туда кого-нибудь. Я хочу отправиться к Натальской границе как можно скорее.

— Держитесь в стороне от дорог и железнодорожных путей. У Джуберта в Северном Натале тридцать тысяч человек, стоящих лагерем вокруг Ледисмита, часть из них патрулирует Тугельские высоты. — Голдберг подошел к сейфу и достал пять маленьких брезентовых мешочков. — Хотите проверить?

— Я верю тебе так же, как и ты мне. Пока, Иззи. — Син опустил тяжелые мешочки за пазуху.

— Удачи, мистер Коуртни.

Глава 3

Еще засветло Син расплатился со всеми слугами. Он протянул маленький столбик соверенов последнему через откидной задок фургона, это послужило знаком к тому, что пора прощаться. Он встал и оглядел всех. Люди терпеливо сидели на корточках, обратив к нему черные обветренные лица. Думая о них, Син и сам загрустил — их ждало скорое расставание. С этими людьми он жил, работал и делил все трудности и невзгоды. Совсем не просто было покидать их.

— Все кончено, — произнес он.

— Кончено, — эхом откликнулись они, но никто не пошевелился.

— Проваливайте, черт вас побери.

Сначала один встал и начал собирать свои пожитки: одеяло из кож, два копья и старую рубаху, которую дал ему Син. Он положил узел на голову и посмотрел на Сина.

— Хозяин! — сказал он и поднял кулак в приветственном салюте.

— Нонга! — ответил Син.

Мужчина повернулся и поспешил из лагеря.

— Хозяин!

— Хлуби!

— Хозяин!

— Зама!

Это была прощальная перекличка. Син произносил их имена в последний раз, и они поодиночке покидали лагерь, уходя в сумерки. Никто из них не

оглянулся, ни один не ушел с попутчиком. Все было кончено.

Удрученный Син вернулся в лагерь. Лошади были готовы. Три под седлами, две с поклажей.

— Сначала мы поедим, Мбеджан.

— Все уже готово, хозяин. Хлуби приготовил перед уходом.

— Пошли, Дирк.

Только Дирк разговаривал во время еды. Он весело болтал и был в восторге от этого приключения. Син и Мбеджан едва дотронулись до жирного тушеного мяса.

Ветер донес до них вой шакала, и этот пугающий звук соответствовал настроению мужчин, потерявших друзей, неуверенных в будущем.

— Пора. — Син поежился, застегнул куртку из овчины и встал, чтобы потушить костер, но неожиданно замер, прислушиваясь. Ветер донес новый звук.

— Лошади, — подтвердил Мбеджан.

— Быстро, Мбеджан, мое ружье. Зулус вскочил и бросился к лошадям.

— Отойди от света и закрой рот, — приказал Син, толкая Дирка в тень между фургонами. Он вырвал у Мбеджана ружье, взвел курок, и они втроем, припав к земле, стали ждать.

Послышались щелканье отлетающей от копыт гальки и тихий шорох раздвигаемых веток.

— Всего один, — прошептал Мбеджан.

Навьюченная лошадь тихо заржала, ей немедленно ответили из темноты. Потом воцарилась тишина, долгая тишина, нарушенная позвякиваньем уздечки, означавшим, что всадник спешился.

И тогда Син разглядел его фигуру, постепенно вырисовывающуюся во тьме. Он вскинул ружье, прицеливаясь, но что-то необычное было в походке незнакомца и заставило его помедлить. Тот шел изящно, покачивая бедрами. Он был длинно ног, как жеребенок, и, если судить по росту, очень молод.

С облегчением Син встал с земли, наблюдая, как странник неуверенно остановился у огня, вглядываясь в дрожащие тени. На парнишке была остроконечная, надвинутая на глаза полотняная фуражка и дорогая куртка из замши цвета меда. Штаны для верховой езды были сшиты искусным портным и плотно обтягивали ягодицы. Его зад был слишком велик и непропорционален по отношению к маленьким ножкам, обутым в лакированные английские охотничьи сапоги. Обычный денди, думал Син, и, когда он окликнул незнакомца, в его голосе слышалось презрение.

— Не двигайся и рассказывай, зачем пришел. Реакция была неожиданной. Парень подскочил на месте и сделал прыжок в сторону. Обернувшись, он посмотрел на Сина, но рта не открывал.

— Ну! Я не собираюсь ждать всю ночь.

Парень открыл рот, облизнул губы кончиком языка и наконец выдавил:

— Мне сказали, что вы собираетесь в Наталь. — Голос был низким и сиплым.

— Кто сообщил тебе об этом?

— Мой дядя.

— А кто твой дядя?

— Исаак Голдберг.

Син внимательно изучал чисто выбритое бледное лицо, с большими темными глазами и привыкшим смеяться ртом, который сейчас исказился от страха.

— А если и так? — грозно спросил Син.

— Я хочу поехать с вами.

— Забудь об этом. Возвращайся домой.

— Я заплачу вам — хорошо заплачу.

И все-таки что-то в голосе и осанке парня было странным. Он стоял, вцепившись в плоский кожаный мешок, прижимая локти к бокам, в оборонительной позе. Странно! И неожиданно до Сина дошло.

— Сними фуражку, — приказал он.

— Нет.

— Сними.

Еще секунду парень сопротивлялся, а потом с вызывающим видом сорвал ее, и две толстые черные косы, блеснув в отсветах костра, упали на спину, превратив застенчивого юношу в мгновение ока в прекрасную девушку.