И дух наш молод - [45]

Еще определенней в адрес вождей соглашательских партий высказались рабочие пушечной мастерской, до этого считавшейся цитаделью меньшевиков:

"Если оно (коалиционное правительство) сделает хотя бы шаг в сторону, то немедленно отозвать из состава Временного правительства министров-социалистов и передать власть в руки Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов"{52}.

Когда я в общих чертах рассказал Мехоношину, чем кончилась задуманная меньшевиками затея, он улыбнулся и сказал, очевидно имея в виду министров-социалистов:

- Кому чин, кому блин, а кому и клин. Ничего, недолго господам меньшевикам и эсерам сидеть на министерских блинах. Говорят, под овсяный блин и клин подбивать не надо: поджарится и сам отвалится. Но мы под блины временных и клин подходящий найдем.

Ленин на митингах

Со дня приезда Ильича до июльских событий я часто слушал его выступления. Как-то попытался подсчитать, и вышло - до 20 раз{53}. В мае июне выпадали такие дни, когда Владимира Ильича ждали сразу в двух-трех местах - нередко в разных концах города.

Пропаганду большевистских идей в гуще народных масс Ленин считал одной из важнейших задач и на приглашения, особенно если они шли от рабочих, солдат, откликался охотно.

И все это при огромной занятости вождя, организатора, главного теоретика партии, ведущего редактора "Правды" (ежедневная "черная" редакторская работа), публициста, написавшего за апрель - июль столько статей, работ, что они составляют (вместе с публичными выступлениями) почти два тома (31, 32).

Вот выхваченные из длинной вереницы дней два майских. На моих глазах прошла, естественно, только "видимая" их часть, но и "невидимую", скрытую, восстановить сравнительно нетрудно по "Биографической хронике В. И. Ленина".

12 мая Владимир Ильич пишет статью "Партия пролетариата на выборах в районные думы", посещает профессора медицины Симоновского, специалиста-отоларинголога, и, наверняка чувствуя себя не совсем здоровым (Ильич по пустякам к врачам никогда не обращался), выступает на многотысячном митинге рабочих Путиловского завода и Путиловской судостроительной верфи.

В тот же день - выступление на 20-тысячном митинге рабочих Адмиралтейского судостроительного и других близлежащих заводов против осуждения австрийскими властями социалиста Ф. Адлера на смертную казнь. До поздней ночи редактирует очередной, 56-й номер "Правды".

17 мая Ленин пишет статьи "Еще одно отступление от демократизма", "Борьба с разрухой посредством умножения комиссий".

На улице Широкой в квартире Елизаровых беседует с рабочими завода "Айваз"; выступает на двух митингах (на Трубочном заводе и в актовом зале Политехнического института). Беседует с рабочим Лебедевым, редактирует "Правду".

За два дня Ленина на четырех митингах слушало примерно 80-90 тысяч человек.

Присутствие нашей группы на этих митингах, бдительность рабочих значительно уменьшали, но не снимали полностью опасность. В многотысячную толпу мог затесаться враг, наемный убийца. Тем не менее, а часто вопреки тревожным сигналам, предупреждениям, ездил, выступал, давая всем урок бесстрашия, хладнокровия, презрения (другого слова не подберу) к опасности. Но, кроме этого, каждое выступление на многотысячном митинге требовало предельной собранности, огромного напряжения сил - физических, умственных, духовных, наконец, нечеловеческого напряжения голосовых связок: никакой усилительной техники тогда не было и в помине.

Выступления В. И. Ленина на митингах тогда не стенографировались (невозвратимая потеря!). Только часть из них дошла до нас в виде небольших репортерских отчетов, газетных выжимок, порой недостаточно точных, а главное - не передающих дух, приемы выступлений, диалектику, смену настроений аудитории.

Работая над этой главой, я снова перечитал их и сделал для себя одно небольшое открытие. Тема многих ленинских выступлений в апреле - июне одна и та же: о текущем моменте и задачах пролетариата в революции. Борьба за мир, землю, отношение большевиков к Советам и Временному правительству, необходимость перехода от первого этапа революции ко второму, рабочий контроль и самоуправление - к этим вопросам Владимир Ильич возвращался вновь и вновь.

Мы готовы были, затаив дыхание, слушать его сколько и где угодно, а когда речь подходила к концу, когда площадь, зал, огромный цех взрывались аплодисментами, мы, как и все, испытывали огромное сожаление, почему он перестал говорить - таким было наслаждение (именно - наслаждение!) следить за мыслью вождя.

Так чувствовал не только я. Мои друзья Федоров, Семенюк - мы часто делились впечатлениями - тоже воспринимали каждое выступление Владимира Ильича как новое.

Откуда это постоянное ощущение новизны? Чем бр.ал Ильич любую аудиторию - грамотную и не очень? Настроенную то дружески, то настороженно-выжидающе, то крайне враждебно? Мне не хотелось бы спешить с выводами. Лучше расскажу о выступлениях Владимира Ильича так, как они мне запомнились.

В казармах Измайловского полка

По просьбе полкового комитета. "...Я говорил следующее". Вопрос о государственном устройстве. "Словно гвозди вбивает". Вместе с аудиторией. "Есть только один путь".