И дух наш молод - [26]

Наша агитация не сразу, с трудом, но все чаще находила отклик в рабочей, солдатской среде. Это было видно, несмотря на поток оборонческих резолюций. Двоевластие все меньше устраивало рабочих и солдат.

Путиловы и терещенки прекрасно понимали, что даже при помощи обмана, даже при активной поддержке эсеро-меньшевиков в данных условиях трудно довести войну до победного конца. Нужна была сила, армия, военная диктатура. Но как заставить воевать армию, тесно связанную с рабочим классом? Возник дьявольский план: настроить, натравить армию на рабочих, снова сделать солдат послушным орудием в руках реакции. Все пошло в ход: клевета, ложь, грязные провокации - не брезговали ничем. Поползли слушки, что рабочие петроградских заводов, дескать, только то и делают, что митингуют и не хотят работать, этим предают армию, солдат фронта, оставляют "наших доблестных воинов" без снарядов, вооружения, снаряжения на растерзание кайзеровским войскам.

В буржуазной, черносотенной печати, предназначенной для фронтовиков и войск в тылу, писалось о том, что вот, мол, рабочие Путиловского, Обуховского, Балтийского и других заводов Петрограда требуют зарплату 5 рублей в час, в то время как солдат получает столько же в месяц. В этой лжи особенно изощрялась буржуазная газета "Речь". В ней приводились высосанные из пальца цифры уменьшения выпуска заводами орудий, снарядов, вооружения, снаряжения и т. д. Рядом печатались сводки о наших потерях на фронтах, длинные описки убитых, пропавших без вести. Рабочих в этих статьях называли предателями свободы. Так вороньим карканьем пытались дезорганизовать силы революции, разбить единство рабочих и солдат. Каркали, каркали и докаркались. Для проверки "точных сведений" в столицу стали прибывать делегации от фронтовых соединений, частей и Петроградского гарнизона. Вечером 30 марта в районную дружину пришел Тимофей Барановский, предложил мне и Семенюку подобрать группы надежных солдат Измайловского и Петроградских полков, хорошо знающих, что на каком заводе делается. Эти группы из 6-7 человек мы подобрали. Правда, в одну из них вошел меньшевик Дятлов, но он сам попросил, чтобы ему дали возможность разоблачить ложь врагов революции.

31 марта мы встретили первую делегацию от 1-й армии и 16-го корпуса Северо-Западного фронта и гостеприимно разместили в казарме учебной команды петроградцев. Фронтовики сначала отнеслись к нам, "тыловым крысам", с большим недоверием. К счастью, у многих из нас на груди красовались Георгиевские кресты, а их, известно, в тылу не заслужишь.

Делегации на второй день отправились на Путиловский завод. Явились фронтовики в полном боевом снаряжении. На рабочих глядели сумрачно, хмуро, исподлобья. Артиллеристы, предъявляя резолюцию армейского комитета, поручившего им проверить, верны ли слухи о забастовках на заводе, прямо говорили: "Мы кровь проливаем, сидим без снарядов, патронов, а вы митингуете, бастуете".

Модельщики первые растопили сердца и суровость фронтовиков, показали им принятую накануне резолюцию цехового собрания, которая гласила: "Ввиду распространившихся слухов среди населения и войск о том, что рабочие не хотят работать и что у рабочих алчность и леность, обращаемся с призывом к населению и к нашим братьям-воинам не верить подобным слухам. Эти слухи разносят темные силы защитников павшей самодержавной клики, дабы внести раздор между революционной армией и народом"{23}.

После смены на заводском дворе состоялся многотысячный митинг. "Кровью своей мы спаялись здесь, на улицах Петрограда, - говорили путиловцы. - И не разъединить нас никакой клевете, никакой темной силе". Митинг принял большевистскую резолюцию, которая требовала, чтобы Временное правительство опровергло ложь и клевету на рабочих. Кроме этого, был объявлен бойкот буржуазным газетам. Резолюцию путиловцев поддержало большинство заводов и фабрик Петрограда.

В эти дни нашу группу армейских агитаторов можно было встретить в Павловском, Гренадерском, Волынском полках. С нами обычно приходили представители заводов, кто-нибудь из делегатов-фронтовиков и вездесущий Гриша Самодед. Наши выступления нередко завершались тем, что представители полковых комитетов тут же заявляли о том, что их части тоже присоединяются к бойкоту буржуазной печати.

А как же Временное правительство? Оно отмалчивалось. Не в его интересах было разоблачить, пресечь вздорные вымыслы изолгавшейся буржуазной "Речи".

Больше того, Временное правительство само пошло на провокацию, распространив новое лживое сообщение о вооруженной демонстрации Петроградского полка против путиловцев. К нам пришли члены полкового комитета. Они передали, что полк, узнав о новой провокации, бунтует. Нужно принимать срочные меры.

Закончив занятия с пулеметчиками районной дружины, мы с Семенюком пошли в райком к Барановскому. Три дня спустя состоялся общеполковой митинг петроградцев и измайловцев. Делегацию путиловцев возглавил Григорий Самодед. На митинг от Совета прибыли меньшевики, эсеры. Их пригласил меньшевик Бутт. Митинг прошел бурно. Меньшевики-эсеры потерпели сокрушительное поражение. Резолюция подтвердила нерушимое единство рабочего класса и революционных солдат. Митинг требовал от Временного правительства прекращения провокаций в отношении солдат и рабочих, привлечения к ответственности виновных в распространении лживых слухов. Петроградцы тут же на митинге выделили группы солдат (все георгиевские кавалеры), которые впредь встречали и сопровождали по заводам нескончаемый поток делегаций с фронта.