И аз воздам - [34]

— Хреусы? Это что такое?

— М-м-м, — задумался голос, — маленькие такие насекомые, в лесу живут, кровь сосут. На руку сядут — видно сразу, ну как я тебе еще объясню?

* * *

— Нехай ваши хреусы будут нашими комарами, они тоже кровососы еще те. Хорошо, что у нас некромантов нет, которые могли бы этих комаров увеличить до размеров собаки, — порадовалась я, представив себе, как я отбиваюсь от такого монстра с метровым жалом. — Про флору и фауну можно долго рассказывать, у нас хоть и магии никакой нет, но животных, птиц и насекомых полно. Ты лучше про людей расскажи, ну хоть про себя, например!

— Про себя? — голос задумался. — А чего про себя особенно рассказывать? Живу в замке, друзья приезжают часто… ай, неинтересно тебе это будет! Тебе же про свои проблемы интересней говорить, как квартиру назад получить, как твоего мужчину наказать. Он, кстати, красивый был?

Настроение опять испортилось при одном только упоминании о всех моих неприятностях, а голос продолжал расспрашивать о том, чем я занимаюсь, на какие деньги живу, как езжу на работу и прочие бытовые мелочи, к которым я уже давно привыкла и не замечала. Отвечала я по возможности вежливо, подробно объясняя устройство метро или моей общественной кухни на пять плит, а мыслями опять убыла в безумную даль. Голос уже давно пропал, а я все еще продолжала вспоминать свое утраченное жилье и под конец монолога расплакалась в подушку.

Настроение было плохое с самого утра и я прекрасно знала причину этого — вчерашние разговоры довели меня до такого состояния, что не хотелось смотреть на окружающих. Автоматически барабаня по клавиатуре компа, я проверяла текст, наливала себе чай, ходила по коридорам, а перед глазами стоял холл моей квартиры, любимая кухня и за столом маячила мужская фигура, на лицо которой я упорно не хотела смотреть. Я лазала в холодильник, протирала плиту, резала овощи так мелко, что не нужна была даже терка и все время присматривалась к темному силуэту с левой стороны, делая вид, что я его не замечаю. Фигура поднялась из-за стола и подошла ко мне, повеяло знакомым запахом туалетной воды и я, против своей воли, ткнулась ей в грудь лбом, закрывая глаза от нахлынувшей волны радости…

— Лера, что с тобой? — мужской голос был смутно знакомым.

— Простите, Сергей Геннадьевич, — я подняла глаза на нашего замдиректора, от которого, как назло, пахло такой же туалетной водой, как от Лешика, — голова закружилась, я глаза закрыла и вас не увидела. Извините.

Сергей Геннадьевич пожал плечами и пошел дальше по коридору, а я завернула в туалет, чтобы умыться и отдышаться. То, что это все наблюдали наши девицы, было достаточно неприятно, но хуже всего было то, что я опять выпала из реальности и вспомнила Лешика и свою квартиру. Было такое впечатление, что я на какое-то время действительно была там и вся окружающая обстановка на кухне была ощущаема и осязаема. Возвращаться после работы в мой постылый мир гастарбайтеров, алкашей и приезжих было настолько горько и отвратительно, что я с трудом сдержалась от слез. Нельзя рыдать на работе, потом увидят наши змеючки, будут перемывать кости, пристанут дамы из отдела и в довершение всего придется краситься заново. Нет, плакать я не буду, вешаться тоже, а вот если… Мысль, вдруг четко созревшая в моей голове, облачилась в слова и до конца дня я уже сосредоточенно прикидывала, как бы повежливей завести об этом разговор с непонятным магом. Вечера я ждала уже не с любопытством, а с надеждой и страхом — а ну как он больше не заговорит со мной?

Голос проявился, как всегда, неожиданно. До этого момента я уже попила чаю, походила вокруг дома, зашла зачем-то в «Пятерочку» и вышла оттуда, так ничего и не купив. Последние полчаса я то садилась на кровать, то начинала нервно ходить по комнате, рассматривая обои и потолок.

— Чего это ты какая-то не такая сегодня? — удивился голос без всякого предисловия. — Ты уж извини, задержаться пришлось, только что друзья уехали…

— Ничего, все нормально, — успокоила я и себя и его, — друзья это святое.

— Беспокоятся, — хмыкнул голос, — через день у меня прием по поводу одного праздника, а им, видите ли, приглашение не пришло! Можно подумать, что они раньше только по приглашениям ко мне являлись, — в голосе появились ворчливо-добродушные нотки. — А твои друзья к тебе приходят или они даже не знают, что у тебя произошло?

— Нет, — я набрала воздуха, как перед прыжком в воду и, решившись, выдала, — никто не знает, потому что мне стыдно говорить, как меня облапошили. Может быть ты сможешь хоть посоветовать что-то… или приложить силу в нужное время в нужном месте, как тогда, на дороге?

Я ждала ответа, боясь даже пошевелиться, а сердце колотилось, как безумное. Голос молчал и я постепенно начала падать духом, так долго его не было.

— Знаешь, твоя проблема для меня не является проблемой вообще, — наконец я услышала ответ, от которого чуть не подскочила на месте. — Будь я в твоем мире, все решилось бы, самое большое, дня за три-четыре. Вытравить твою подпись отовсюду, выкинуть новых хозяев подальше, убрать новые записи в паспорте… ну и где там они еще есть, заодно раздать всем, кто принимал участие в этом деле, причитающееся… дольше рассказывать, чем делать. Вся проблема только в том, что я тут, а ты у себя. По большому счету моей силы хватило бы и на большее, но вот незадача… — он замолчал и я снова задергалась, потому что призрачная надежда подняла голову и внутри завертелась жаркая волна, от которой даже перехватило дыхание.