И ангелы поют - [3]

Она лежала на боку, вытянув одну длинную ногу и поджав другую под себя. Там, где следовало быть гениталиям, все было закрыто многочисленными кожными складками.

Эдди почувствовал, как желудок сжал спазм, а по коже пробежали мурашки. Совсем недавно он намеревался потрясти ее, разбудить и задать несколько вопросов, теперь он подумал, что если она откроет глаза, то он может упасть в обморок. И еще он дрожал от холода. Двигаясь очень осторожно и стараясь не шуметь, он добрался до двери, прижимаясь к стене, вышел и вернулся на кухню, где достал из шкафа бутылку с бурбоном, налил полстакана и залпом выпил. Он взглянул на руку. Она дрожала.

Он очень тихо снял размокшие туфли и поставил их у входной двери рядом с непромокаемыми ботинками, которые неизменно забывал надеть, Беззвучно, насколько возможно, он прокрался в спальню и посмотрел на нее снова. За это время она передвинулась и теперь лежала, сжавшись в комочек, словно ей было столь же холодно, как и ему. Он набрал в грудь воздуха и на цыпочках прокрался вдоль стены к шкафу, выдвинул из-под него одной ногой шлепанцы и сунул в них ноги, потом взял с полки одеяло. Тут ему пришлось выдохнуть; звук прозвучал для него, как гром. Девушка вздрогнула и сжалась еще теснее. Он медленно подошел к ней, готовый тут же убежать, и наконец подобрался достаточно близко, чтобы укрыть ее одеялом. Она непрерывно дрожала. Он снова попятился и на этот раз вышел в соседнюю комнату, оставив дверь открытой, чтобы видеть ее, так, на всякий случай. Он включил термостат, наполнил на кухне стакан, а потом снова и снова подходил к двери и заглядывал внутрь. Он знал, что следует позвонить в полицию, но даже не двинулся к телефону. Врач? Он едва не расхохотался. Жаль, что у него нет фотоаппарата. Если ее заберут, а ее обязательно заберут, ему будет нечего показать, нечем доказать, что она существовала. Он представил ее фото на первой странице "Норт кост ньюз" и фыркнул. "Нэшнл Энкуайерер"? На это раз он выругался. Но она была сенсацией. Самой настоящей сенсацией.

Мэри Бет, решил он. Надо позвать кого-нибудь с камерой, кого-нибудь, способного написать нормальную статью. Он позвони Мэри Бет, наткнулся на автоответчик, положил трубку, позвонил еще раз. После пятого раза он услышал ее голос:

- Что это за идиот, который не соображает, что сейчас три часа ночи?

- Эдди Делакорт. Мэри Бет, вставай, езжай сюда, ко мне домой, и прихвати свою камеру.

- Толстый Эдди? Какого дьявола...

- Прямо сейчас. И захвати побольше пленки. - Он положил трубку.

Через несколько секунд телефон зазвонил; он снял трубку и положил ее на стол. Ожидая Мэри Бет, он оглядел комнату. Дом был небольшой, с двумя спальнями, одну из них, по другую сторону жилой комнаты, он использовал как кабинет. В комнате были два легких кресла, обитых мягкой темно-зеленой кожей, дивана не было, стояли два стола и множество книжных полок, все заполненные книгами. В длинном шкафу расположилась стереоаппаратура и сотни пластинок. Все было уютно, приспособлено для крупного человека, привыкшего свободно передвигаться, нигде ничего постороннего. Под ногами еще один коврик. Он знал, что входная дверь заперта, окна в спальне закрыты, ставни на месте. Девушка может выйти, только пройдя через комнату, и он знал, что она никак не сможет миновать его, если встанет и попытается убежать. Он кивнул, затем переставил кресла лицом к двери спальни и поставил между ними столик, достал еще один стакан и принес бутылку с бурбоном. Он уселся и стал ждать Мэри Бет, поглядывая на девушку в своей постели. Время от времени одеяло сотрясалось, а его легкое, почти непрерывное шевеление указывало, что она все еще не согрелась. Второе его одеяло было под ней, и у него не было желания прикасаться к ней снова, чтобы его достать.

Как он и ожидал, Мэри Бет явилась разгневанной. Она была примерно его лет, около сорока, волосы слегка начали седеть. Голубые глаза смотрели подозрительно, на лице не было косметики. Он никогда не видел ее с накрашенными губами или какими угодно украшениями, не считая часов, а также в юбке или в платье. Сегодня ночью она одела джинсы, легкий свитер и ярко-красный плащ с капюшоном, который напомнил ему о шторме, когда она переступила порог, проклиная его. Он с удовлетворением отметил, что камера у нее с собой. Стягивая плащ, она умело осыпала его ругательствами, и остановилась лишь тогда, когда он прижал ладонь к ее губам, и взяв за плечо подтащил к двери спальни.

- Заткнись и посмотри, - процедил он. Она оказалась сильнее, чем он ожидал, и теперь вырвалась из его хватки и погрозила ему кулаком. Затем она заглянула в спальню, немного посмотрела и повернула к нему тут же вспыхнувшее лицо. - Ты... - прошипела она, брызгая слюной, - вытащил меня из дома... заволок в постель какую-то сучку... Сообразил, значит, для чего нужна та штука, что у тебя болтается! Фотографий ему захотелось! Господи Боже!

- Заткнись!

На этот раз она заткнулась. На мгновение она вгляделась в его лицо, повернулась и посмотрела снова, сделала шаг вперед, потом еще шаг. Он знал, что она среагировала на выражение его лица, а вовсе не на то, что лежало под одеялом. Девушку не было видно совсем, виднелись лишь вздрагивающее одеяло, да темное пятно на том месте, где у нее должны были быть волосы. Он шел рядом с Мэри Бет, и его осторожность передалась ей; теперь она двигалась так же тих, как и он.