И ангелы молчали - [32]
дочерей или собрать денег им на приданое, чтобы выдать замуж. Будучи уже пожилым человеком, святой Николас под
покровом ночи прокрался к соседскому дому и бросил в окно пригоршню золотых монет — этого было достаточно для
того, чтобы собрать приданое для старшей из дочерей. То же самое он повторил и в две последующие ночи, обеспечив
приданым двух других девушек.
Эта история оказалась семенем, которое со временем выросло в легенду о Санта-Клаусе. Похоже, каждое поколение
постаралось что-то добавить в нее для красоты, так что теперь она стала ярче и нарядней рождественской ели.
Пригоршни монет превратились в мешки с деньгами. Подарок в дом бросают уже не через окно, а через дымоход, и
вместо того, чтобы упасть на пол, мешки падают прямехонько в чулки девиц, повешенные сушиться у печки. (Вот откуда
взялась традиция вывешивать нарядные красные носки на Рождество!)
Столетия оказали столь же благотворное влияние на образ Николаса, как и на рассказы о его делах. Не только его
поступки приобрели грандиозный размах, но и одежда, и даже черты лица изменились до неузнаваемости.
Будучи епископом Мирры, он одевался в обычное священническое облачение, а на голове носил митру. О нем
известно, что он был худощав, чернобород и, в целом, достаточно серьезен.
К 1300 году борода Николаса стала совсем седой. К XIX веку его уже рисовали с солидным брюшком и корзинкой с
угощениями, повешенной на руку. Вскоре к этому добавились черные ботинки, красная накидка и веселенькой расцветки
чулок, надетый на голову. Во второй половине XIX столетия корзинка с гостинцами превратилась в мешок с игрушками. В
1866 году он выглядел похожим на маленького гномика, но к 1930 году стал крепышом чуть выше среднего роста с
румяными щеками и неизменной бутылкой кока-колы.
В Санта-Клаусе нашли свое воплощение мечты всех людей мира. На протяжении столетий он превращался в
идеальное сочетание всего, что мы хотели бы иметь:
Заботливый друг, который не поленится отправиться в долгий путь, преодолевая любые препятствия, — для того
чтобы доставить добрым людям славные подарки.
Всеведущий мудрец, от внимания которого не укроется ни одно из дел человека и который знает, как вознаградить
добрые поступки и сгладить плохие.
Друг детей, который никогда не заболеет и не состарится.
Дедушка, к которому можно забраться на колени и рассказать обо всех своих мечтах.
Санта-Клаус... Величайший из наших героев. Воплощение того, в чем мы так нуждаемся. Идеал, к которому изо всех
сил стремимся. Предел мечтаний.
И... крах наших тайных надежд.
«Что-что?» — спросите вы. Позвольте мне объяснить.
Видите ли, Сайта не может дать нам того, в чем мы по-настоящему нуждаемся. Во-первых, он навещает нас только раз
в году. Когда нас пронизывают январские ветры, его уже нет. Когда декабрьские затраты превращаются в февральские
платежи по кредитам, Санты не найти ни в одном из супермаркетов. Когда в апреле наступает время платить налоги или
май грозит выпускными экзаменами, до следующего прихода Санта-Клауса остаются еще долгие месяцы. И если в июле мы
заболеем или в октябре почувствуем себя одинокими, мы не сможем найти у него утешения. Он приходит только раз в
году.
А когда Сайта приходит, то, несмотря на обилие приносимых им подарков, он почти ничего не уносит с собой. Он не
уносит ни страх смерти, ни бремя ошибок прошлого, ни наши тревоги и недовольство. Он — добрый, проворный и милый, но вы не найдете у него избавления от страданий и боли.
Поймите меня правильно, я не пытаюсь нацепить маску бездушного Скруджа из диккенсовского рождественского
рассказа. Я не собираюсь обижать веселого старика. Я просто говорю о тех вопросах, которых мы, люди, побаиваемся
касаться, сочиняя легенды.
«Но, возможно, это еще не все, — скажете вы. — Возможно, веков через шесть появится и такой герой, который
сможет освободить нас от всех этих страхов!»
Нет, такого героя нам не выдумать. Мы уже создали себе множество героев — от короля Артура до президента
Кеннеди; от Линкольна до Линдберга; от Сократа до Санта-Клауса, мы даже придумали Супермена. Мы наделили своего
героя всем, о чем только осмелились мечтать, всей сверхъестественной силой, которую только могли себе вообразить. И
вот на одно блистательное мгновение у нас есть герой, который нам нужен, король, освободивший Камелот. Но затем
истина постепенно начинает просачиваться наружу, факты выходят на поверхность, и вот уже в доспехах виднеются
изъяны. Тогда мы осознаем, что герои — какими бы доблестными они ни были, какие бы чудеса храбрости они ни
проявляли — продолжают оставаться одними из нас, членами разлагающегося человеческого общества.
Кроме одного. Был Тот, Кто говорил о Себе, что пришел из другого мира. Был Тот, Кто, несмотря на человеческую
природу, заявлял о Своем божественном происхождении. Был Тот, Кто, имея облик обычного еврея, являлся образом
Самого Творца.
Те, кто видел Его — видел своими глазами, — знали, что в Нем было что-то особенное. Его прикосновение делало
слепых зрячими. Слова, произнесенного Им, было достаточно, чтобы хромые начали ходить. Соприкоснувшись с Ним, люди, чье существование было пустым и бесцельным, обретали смысл жизни.
