ХЗ. характер землянина - [37]

Билли, зараза, ввел для разнотипного огня классификацию, причем на английском. Ему нравится упорядочивать все, что касается оружия. Еще ему нравится чистить сувенир. Пастой. И смазывать. Маслом. Блин, будто в универсуме нет ничего новее и понтовее. Наверное, из-за этих причуд меня и донимает запах машинного масла. Проверяю маскировку. Выбираю нишу. Прислушиваюсь. Нет ни единой внятной причины думать, что сейчас здесь пойдут клоны и их главнюк. Но я эмпат. Упрямый, дурной эмпат. Я буду ждать именно здесь.

– Принято, – басит тот же голос.

Шаги. Примитивная тактика прямых конфликтов малого масштаба, – так учил Билли, – не вышла на новый уровень. По-прежнему перед важными и ценными главнюками прут смертники, проверяют боковые коридоры. Затем прут еще смертники, чтобы враг запутался. Наконец, нагло, но быстро пробегают зачинщики, прикрывая ценные задницы пушечным клон-мясом.

В коридор заглянули два клона, потыкали в темноту спицей света. Выслали несколько импульсных волн для анализа геометрии и выявления органики. Имперский маскировочный браслет нагрелся, но справился. Клоны еще малость постреляли, повесили близ развилки трассирующий рой. Я мысленно себя похвалила за то, что не встала ближе к стволовому коридору.

Опять звук движения. Куда интереснее, его создают не клоны. Шелест едва различим, но всякую ворсинку на коже поднимает дыбом – даже в носу, ага. Сейчас чихну. Будет называться – аллергия на страх… Тишину жалит змеиный сип. Не дышу и жду, как они ответно меня не заметят… Справились: трое, все проползли мимо.

Дышу, но осторожно. Ничего себе! Грисхши в деле, их-то я опознала без ошибки. Раса малочисленная – то есть они редко бывают замечены в габах или на планетах, а где их еще учитывать? Я толком о них ничего не знаю, в архиве о грисхшах слов двадцать. Я бы и не опознала их вид, но какой-то крепкий смешной скандальчик у них с дрюккелями, вроде из-за соревнований. Чаппа переживал и обращался за консультацией атипичника, а это не забыть, это редкость. Я смотрела на объемную проекцию шипящего грисхша и пробовала угадать, есть ли в нем вред… Ответ был неоднозначным.

Что я еще помню? Обитают грисхши, по некоторым оценкам, на окраинах за Грибовидной туманностью. В жизни большого универсума не участвуют. Условно принадлежат к старым расам, хотя дрюккели сильно подозревают, что грисхши неприродны. Индекс живучести – до ста единиц. Или – от ста? Данные косвенные…

Делаю пометку для себя: надо бы испугаться и отменить агрессивные планы. Увы, идиотская анестезия страха плачевно снизила шансы на выживание для ут-габрехта Жук. В нормальном состоянии я бы ни за что не стала стрелять в живых. Значит, я сейчас ненормальна? Ладно, пусть так, но дышится легко.

Новая группа клонов. Прошли быстро, уже не глядя по сторонам. Нежно щекочу сувенирный калаш, намекая на снайперский режим. Для девяти рас из десяти выстрел в голову особенно вреден. В оставшиеся десять процентов, которые от пули и не чихнут, лучше целиться из главного калибра имперского крейсера хотя бы третьего класса. У Дарта Вэйдера был похожий, ага…

Не дышу. Чую главнюка. Первый раз в жизни меня посетило острое осознание правильности отнятия жизни. Дрянь улыбается и очень себя ценит. Дрянь в превосходном настроении шагает по коридору и мурлыкает мотивчик себе под нос. Дрянь полагает день удачным, а себя – совершенством вселенского масштаба. Каждый труп в моем родном габе ему – лишь кирпичик в основании пирамиды величия.

Палец на спуске. Точка прицела соринкой плавает в глазу и ждет первого мгновения зрительного контакта, чтобы стать цветной меткой-мишенькой, обозначающей прогноз тяжести поражения.

Мотивчик стих. Оно – не знаю, что за раса, судя по звуку, в коридоре не теснится и идет на двух ногах – шагает по-прежнему ровно. Возникает в проеме коридора, замирает, недоуменно поворачивает голову… и смотрит мне в глаза! Сквозь маскировку…

Палец гладит курок помимо догадок и эмоций, которые взрывают голову изнутри. Снайперская пуля у сувенирного калаша длинная и тонкая, скорость на старте вдвое выше, чем у настоящего. Мне не должно хватить реакции на то, чтобы видеть целым лицо под красной – смертельное поражение – точкой пляшущего прицела… Но я вижу, время никуда не спешит, а зрение дает кристально внятную картинку. Еще бы, сами себя мы знаем очень даже хорошо.

Пуля с хрустом увязла в стене. Голова Серафимы Жук – злодейки, захватившей габ Уги, разлетелась вдребезги, будто была не прочнее гнилой тыквы. Мозг напоследок смачно забрызгал стены.

Я с прежним спокойствием хмыкнула без слов нечто ужасно циничное вроде «интеллект наконец попер, ага». Время перестало тормозить, я тоже. Пристрелив свое подобие, я враз нашла у трупа важнейшее различие от себя: дохлая сука, видно по знаку на костюме – габрехт. Без всяких «ут»!

Вывод ужасен и прост, я осознала это в одно мгновение… Пока меня носило невесть где, копия прибыла на место – точно в срок. Ее опознали, как Симу. Она сдала за меня экзамены и затем, в одиннадцать ночи, пришла к Тьюитю, чтобы после работы поблагодарить габмурга за оказанное доверие. Гос-споди, как эффективно работает мозг, если его… размозжить.