Хват Беллью. Хват и Малыш - [71]

— Но ведь Билл тоже хочет получить акции, — недовольно заметил Кит. — А мы больше пятисот акций не продадим.

— Сколько ты хочешь вложить в это дело? — спросил Солтмэна Уайлд Уотер.

— Тысяч пять.

— Уайлд Уотер, — продолжал Кит, — если бы я не знал вас так хорошо, я бы не уступил вам ни одной самой завалящей акции. Как бы там ни было, мы с Малышам больше пятисот штук не отдадим, и они обойдутся вам по пятьдесят долларов штука. Это последняя цена. Билл может взять сотню, а вы — остальные четыреста.

VI

На следующий день весь Даусон хохотал. Это началось рано утром, когда Кит подошел к доске объявлений Универсального магазина и прибил к ней записочку. За его спиной сгрудилась целая толпа и прочла ее раньше, чем он успел вбить последний гвоздик. Сотни людей мешали друг другу, и весь день напролет кто-нибудь из желающих читал толпе вслух записочку, прибитую Китом Беллью. Многие целыми часами простаивали в снегу, заучивали ее наизусть и передавали другим. В ней говорилось следующее:

ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ ОТЧЕТ КОМПАНИИ ПО ПОСТРОЙКЕ ГОРОДА ТРА-ЛА-ЛА.

Каждый пайщик, не желающий пожертвовать свои десять долларов на Даусоновский Главный Госпиталь, может получить их назад у Уайлд Уотера. Если же тот откажется их возвратить, то требования будут удовлетворены Хватом Беллью.

Приход и расход

За 4874 акции по 10 долларов — 48 740

Дуайту Сэндерсону за участок Тра-ла-ла. — 10 000

Разные расходы: порох, сверла, ворот и т. д. — 1 000

Даусоновскому Главн. Госпиталю — 37 740

Итого: 48 740 долл.

От Билла Солтмэна за 100 акций, приобретенных частным порядком по 50 долл. — 5 000

От Уайлда Уотера за 400 акций, приобретенных частным порядком по 50 долл. — 20 000

Биллю Солтмэну за его деятельность в роли добровольного организатора похода на Тра-ла-ла. — 3 000

Даусоновскому Главн. Госпиталю — 5 000 долл.

Хвату Белью и Джеку Малышу в вознаграждения за яйца и для морального удовлетворения — 17 000

Итого: 25 000 долл.

Остается непроданных акций 7 126. Эти акции, принадлежите Хвату Беллью и Джеку Малышу стоимостью НОЛЬ долларов, могут быть приобретены бесплатно каждым жителем Даусона, желающим насладиться тишиной и спокойствием в городе Тра-ла-ла.

(Примечание. Тишина и спокойствие в городе Тра-ла-ла гарантируются на вечные времена).

(Подпись) Председатель — Хват Беллью.

(Подпись) Секретарь — Джек Малыш.

Подвиг женщины

I

— Ты, я вижу, не торопишься с женитьбой, — заметил Малыш, возобновляя разговор, прерванный за несколько минут перед тем.

Кит, сидевший на краю спального мешка и осматривавший пораненную собачью лапу, ничего не ответил. Малыш повернул сохнущий над костром мокассин, от которого валил пар, и внимательно посмотрел на товарища.

— Видишь северное сияние? — спросил он. — Легкомысленная штука, а? Оно похоже на развевающуюся юбку какой-нибудь плясуньи. Самая лучшая из женщин легкомысленна, если только не дура. И все они кошки, все до единой — маленькие и большие, красивые и безобразные. Но они превращаются в львиц и гиен, когда гонятся за мужчиной.

Монолог его снова прервался. Кит ударил собаку, пытавшуюся вцепиться ему в руку, и продолжал осматривать ее истерзанные, окровавленные лапы.

— Эх, — снова заговорил Малыш. — Я, может быть, и сам женился бы, если бы захотел. A, может быть, я был бы уже и теперь женат, если бы не удрал. Хочешь знать, Кит, что спасло меня? Ноги. Ну и бежал же я! Ни одна юбка не догнала бы меня.

Кит отпустил собаку и занялся висевшими над огнем мокассинами.

— Завтра мы должны отдохнуть и сшить новые мокассины, — оказал он. — Да кроме того, этот наст портит собакам лапы.

— Лучше бы двинуться дальше, — возразил Малыш. — Нам не хватит провианта на обратный путь. Если мы не встретим карибу или тех сказочных белых индейцев, нам придется жрать собак. Впрочем, кто их видел, этих белых индейцев? Да и как индеец может быть белым? Это все равно, что белый негр. Кит, завтра нам надо ехать. В этой стране дичь не водится. За последнюю неделю нам не попался ни один заячий след. Мы должны выбраться из этой мертвой полосы и заняться охотой.

— Если собаки поотдохнут денек и мокассины высохнут, мы будем двигаться куда быстрее, — настаивал Кит. — Заберись завтра на какую-нибудь порку и осмотри окрестности. Повидимому, горы скоро кончатся. Если верить Ла-Пэрлю, мы недалеко от цели.

— Эх! Ла-Пэрль проходил здесь лет десять тому назад и был так голоден, что ничего не соображал. Вспомни, что он рассказывал о гигантских знаменах, реющих на вершинах гор. Видишь, он совсем потерял разум. Да он и сам признавался, что никогда не видел белых индейцев. О них рассказывал Энтон. А Энтон помер за два года до нашего с тобой приезда в Аляску. Ну, ладно, завтра увидим. А, может быть, и оленя подстрелить удастся. Не думаешь ли ты, что нам пора спать?

II

Кит провел утро на стоянке за шитьем мокассин для собак и починкой упряжи. В полдень он приготовил обед на двоих, съел свою порцию и стал поджидать Малыша.

Час спустя он надел лыжи и пошел по следу своего друга. Путь его лежал вверх по руслу ручья в глубине ущелья. Вдруг скалы внезапно раздвинулись, и перед ним открылось оленье пастбище. Но олени тут не бывали с осени. Следы лыж Малыша пересекали и поднимались по отлогому склону невысокого холма. На вершине Кит остановился. Следы спускались по другой стороне холма. До ближайших сосен, росших на; берегу ручья, было около мили, и Кит видел, что Малыш прошел мимо них. Взглянув на часы, он вспомнил о приближающейся темноте, га собаках, о стоянке и неохотно повернул обратно. На вершине холма он в последний раз окинул взором окрестность. Весь восточный горизонт был загроможден зубчатыми обледенелыми вершинами скалистых гор. Эта горная громада наступала цепь за цепью на запад, загораживая путь к равнине, о которой рассказывал Ла-Пэрль. Казалось, горы сговорились отбросить путешественника на запад, к Юкону.