Хват Беллью. Хват и Малыш - [16]

— Который час? — спросил Стайн.

— Половина девятого.

— Еще темно, — возразил Стайн.

Малыш выдернул пару кольев, и палатка осела.

— Сейчас не утро! — пояснил он. — Не утро, а вечер. Вставайте! Озеро покрывается льдом. Нужно выбираться отсюда.

Стайн со злым лицом уселся на постели.

— Пусть его замерзает! Мы не тронемся сегодня.

— Ну и пожалуйста! А мы с Хватом берем лодку и едем.

— Но вы подрядились…

— Доставить вас в Даусон! — перебил Малыш.

— Вот мы и тащим вас в Даусон, разве не так?

И он подтвердил свои слова, обрушив палатку на головы хозяевам.

Ломая тонкий лед маленькой бухты, лодка выехала в озеро, где тяжелая, как стекло, вода замерзала на веслах. Вскоре озеро превратилось в густую кашу, в которую весла погружались с трудом. Капавшая с весел вода замерзала в воздухе. Поверхность озера затягивалась тонкой пленкой, и лодка продвигалась вперед все медленнее и медленнее.

Впоследствии, пытаясь восстановить в памяти кошмарные переживания этой ночи, Кит не мог себе представить, что же чувствовали несчастные Спраг и Стайн? — Он помнил только, что боролся с лютым морозом и невыносимой усталостью, по крайней мере, тысячу лет.

Наутро лодка стала. Стайн отморозил себе пальцы. Спраг — нос, а у Кита мучительно болели щеки и нос, давая ему знать, что мороз не обошел и его. Когда рассвело немного, путники могли оглядеться вокруг. Всюду, куда хватал взгляд, расстилалась ледяная равнина. Озеро замерзло. В какой-нибудь сотне шагов от них был северный берег. Малыш уверял, что это — русло реки и что он видит воду. Работать были в состоянии только Кит и Малыш. Разбивая веслами лед, они сдвинули лодку с места. Когда последние силы уже покидали их, быстрое течение реки подхватило и понесло лодку. Оглянувшись, они увидали, что целая стая выехавших ночью лодок бесповоротно скована льдом. Их лодка сделала поворот: и помчалась вниз по течению, со скоростью шести миль в час.

VI

День за днем плыли они вниз по быстрой реке, и с каждым днем береговой лед захватывал все больше пространства и приближался к середине реки. Перед тем, как улечься вечером спать, они вырубили во льду место для причала, оставили там лодку и перенесли часть багажа, необходимого для привала, на сто футов вперед. Утром они пробили новый лед и лодка снова поплыла по течению. Малыш установил в лодке железную печку, и Спраг и Стайн проводили у печи долгие праздные часы. Они покорились судьбе, не отдавали больше приказаний, и единственным их желанием было — поскорее добраться до Даусона. Малыш, неутомимый и веселый, пессимист Малыш, не жалея сил, выкрикивал три строчки первого куплета забытой им песни. Чем крепче становился мороз, тем чаще пел эту песню Малыш:

Как аргонавты в старину,

Мы за море плывем,

Том-том, том-том, там-там, там-там,

За Золотым Руном!

Хута-Линква, Большой и Малый Лосось несли в Юкон ледяное сало. Оно примерзало к бортам лодки, и на ночь лодку пришлось вырубать изо льда. Утром они снова вырубали лед, чтобы спустить лодку в быстро бегущую воду.

Последнюю ночь на берегу они провели между устьем Белой Реки и устьем Стюарта. Наутро они увидели белый Юкон: обледенелые берега и сплошное сало на середине реки. Малыш проклинал весь мир не так весело, как обычно, и вопросительно взглянул на Кита.

— В этом году наша лодка последней приедет в Даусон, — сказал Кит.

— Где же вода, Хват?

— Ничего, поедем на льдине! Идем!

Тщетно протестующие Спраг и Стайн были посажены в лодку. Вооружившись топорами, Кит и Малыш с полчаса прорубали путь через прибрежный лед к быстро несущемуся сплошному потоку. Когда им удалось пробиться сквозь береговой лед, плавучий лед тащил лодку на несколько сот шагов вдоль ледяной каймы, вследствие чего отскочил верхний край одного из бортов. Затем, на повороте, лодку подхватило течение и понесло на середину реки. Теперь по реке плыло не только сало, но и крупные льдины. Между льдинами оставалось еще сало, но и оно застывало прямо на глазах. Упираясь веслами в лед, порою выскакивая на плывущие льдины и руками протаскивая лодку вперед, через час они добрались до середины реки. А через пять минут после того, как они перестали грести, лодка остановилась, скованная льдом. Река превращалась в лед. Глыба примерзала к глыбе, и лодка оказалась в центре огромной льдины в семьдесят пять футов диаметром. Вместе со льдиной они поворачивались то боком, то кормой, тяжелая льдина стремилась разорвать нарастающие оковы, но еще быстрее образовывались новые. Часы шли, Малыш топил печурку, стряпал и распевал свою боевую песню.

Наступила ночь, и после долгих бесплодных усилий Кит и Малыш оставили надежду подвести лодку к берегу. В темноте они беспомощно неслись вперед.

— А что если мы миновали Даусон? — спросил Малыш.

— Вернемся пешком, — ответил Кит, — если только Нас не задавят льды.

Небо прояснилось, и в свете холодных мерцающих звезд они различили на берегу смутные очертания гор. В одиннадцать часов откуда-то снизу раздался глухой, раскатистый рев. Льдины замедлили ход; глыбы наталкивались друг на друга, трещали и разбивались. Огромная глыба, вставшая дыбом, наскочила на льдину, расколола лодку пополам и, соскользнув, унесла половину лодки с собой. Лодка не потонула, потому что старая льдина еще держала ее, но перед их глазами на секунду мелькнула черная вода. Затем всякое движение прекратилось. Через полчаса река собралась с силами и двинулась снова. А через час ее остановил ледяной затор. Она было разбила оковы и бешено помчалась с гулом и скрежетом. Потом они увидели они на берегу, и, поравнявшись с ними, Юкон сдался — река стала на шесть месяцев.