Хвала и слава. Том 2 - [213]
— Цветы еще мало распустились, — сказал пан Фибих и вручил ему секатор, — ведь мы их готовим только ко дню поминовения усопших. Но кое-что найдется в четвертой теплице. Там есть те мелкие, которые так любил пан Януш.
Алек огляделся. В каждом крыле оранжереи стояли горшочки с другим сортом мелких цветов. В первом — были круглые, белые, похожие на комки снега, а когда прошел во второе, то увидал, что здесь распускаются темно-пурпурные цветы с золотистой оторочкой. В третьей теплице росли розовые, с остроконечными, колючими лепестками, а в последней — мелкие желтые, лиловые и коричневые. Но больше всего было тут белых хризантем. Алек держал в руке секатор, но цветы не срезал. Он любовался этим морем растений, волны которого были окрашены в благородные, слегка приглушенные, точно выгоревший ковер, тона.
В четвертой оранжерее он ощутил очень сильный запах апельсинов. Невольно вспомнилась Африка. В сторонке, на маленьком столике, он увидел четыре горшка с туберозами и понял, откуда здесь этот аромат.
— А туберозы? — спросил Алек.
— Остались от предыдущего захода, — пояснил садовник. — Малость запоздали. Были затруднения с топливом. Мы, видите ли, соблюдаем очередность… Перед хризантемами были туберозы, после хризантем будут цикламены. Вот, взгляните, уже приготовлены.
И Фибих показал ему на расставленные под столами, на которых распускались хризантемы, небольшие горшочки. Из них выглядывали испещренные светлыми пятнами бледно-зеленые листья плотных кустиков альпийской фиалки.
— Пан Януш выстроил прекрасную оранжерею, — с некоторым умилением произнесла Ядвига, стоявшая подле Алека с крупной хризантемой в руке.
И она и Фибих окинули взглядом великолепную теплицу, как бы любуясь этим морем пышных, выхоленных растений.
— Толковое он создал хозяйство, — одобрительно проговорил старый Фибих, — теперь только следи, чтобы тут был порядок.
