Хуже не бывает - [7]

– Подруга, – прошептал он сто лет спустя, выдохнув облако экзотически пахнущего дыма, – я балдею.

Пахучий дым кружился вокруг него, Джек улыбнулся, зрачки у него были сужены, веки полуприкрыты, он погрузился в сон, в утешительное, уютное забвение. Добровольный плен, желание снова ускользнуть от реальности, хитроумный художник, разукрашивающий свой призрачный побег, вдыхающий все краски до тех пор, пока не перенасытится этой безумной радугой и не забудет о сером мире вокруг него, задыхаясь от им же самим нарисованного заката.

Но то было много лет назад. Последний раз Сьюзан видела Джека чуть больше полугода назад в Лос-Анджелесе, на премьере его последнего фильма «Вспоминая завтра». Под руку с Хелен Кестлер он шел сквозь толпу приглашенных, кончик его носа был испачкан в белом порошке. Она хотела намекнуть ему о предательской пудре, но решила, что не стоит. Кто она такая – борец против наркотиков? Дуэнья? К тому же она не выносила Хелен Кестлер, которая желала, чтобы ее почитали не просто умной, нет, этого было недостаточно, она хотела, чтобы ее считали мудрой. Это утомляло. Сьюзан тогда еще подумала, что Хелен очень подходит Джеку, наверняка они от заката до рассвета перемывают косточки Голливуду. Но хотелось ли ей услышать эти разговоры?

Свет погас, и фильм начался. Действие разворачивалось вокруг черной дыры, которая должна взорваться, уничтожив нашу галактику, а пятеро ученых спасают мир.

«Вспоминая завтра» собрал в прокате больше двухсот миллионов долларов (несмотря на то что Стивен Хокинг[3] назвал фильм примитивным, лживым и вводящим в заблуждение). Затем он вышел в прокат за океаном, и никто не сомневался, что там пойдет столь же хорошо… если не лучше. Но полторы недели спустя ассистентка Джека, Мардж, пришла к нему домой, подготовить его к отлету на премьеру в Японии, и нашла его мертвым, наряженным в кружевное женское белье, он лежал в позе зародыша возле унитаза, среди экскрементов, блевотины и рыболовных журналов. Разумеется, газеты и журналы писали, что она нашла его «в постели», но сайт «Дымящийся пистолет» бодро выдал куда менее лицеприятный отчет.

– По крайней мере, он ушел с достоинством, – невозмутимо сказала Люси Сьюзан по телефону. – Не думаю, что это могло произойти как-то иначе.

И вот задыхающаяся, располневшая Люси – очень сильно располневшая, поскольку была на седьмом месяце беременности и ждала близнецов, – протиснулась мимо Сьюзан, придерживающей дверь для своей прекрасной подруги, которая пыталась отдышаться после подъема. Ее лицо покрылось потом, Люси была уже на последнем триместре. Она пришла посидеть с Хани, своей крестницей, поскольку Сьюзан собиралась пойти на похороны Джека.

– У меня чуть инфаркт не случился, пока я взбиралась на этот ваш ужасный холм.

Люси смогла выговорить это только после того как отдышалась, дотопала до спальни Сьюзан и расположилась на кровати подруги.

В свои сорок с лишним лет, на последних месяцах беременности, Люси была, что вполне объяснимо, весьма раздражительна. Но несмотря на избыточный вес – воду, околоплодную жидкость и прочее – каким-то образом ее прекрасное лицо осталось нетронутым. Все лишние килограммы осели на груди и талии, в то время как лицо с высокими скулами и фарфоровой кожей выглядело безмятежно независимым от деятельности, кипящей ниже, – фабрика по производству детей под присмотром очаровательной королевы.

Сьюзан села на краю кровати и положила руку на возвышающийся живот Люси, пытаясь сквозь модную одежду для беременных почувствовать признаки жизни. Живот Люси слегка напрягся, и где-то в глубине Сьюзан уловила чудо – движение ребенка.

Сьюзан готовилась к поминальной службе, а Люси, сидя на краю кровати, с мрачным видом нажимала кнопки пульта от «ТиВо»,[4] ее беспокойные голубые глаза сосредоточились на мелькающих на телеэкране картинках.

– Ну скажи, как мы раньше жили без «ТиВо»? – Люси отбросила волосы с лица, чтобы получше рассмотреть список фильмов на экране. – Эх, плохо, что Джек умер и не увидит, что они еще придумают.

Сьюзан перестала красить глаза и уничижительно посмотрела на Люси, уперев руку в бок и наградив подругу, как она надеялась, испепеляющим взглядом.

– Черт, я все это уже видела, – пожаловалась Люси. – О, перестань, если это годится для Элвиса и Ленни Брюса,[5] почему оно недостаточно хорошо для Джека Берроуза? Дайте мне…

Сьюзан прервала ее, раздраженно покачав головой.

– Они умерли на унитазе, а Джек – рядом с ним. Есть разница.

– Ой, да ладно! Ну давай еще поспорим об этом. Да мы будем рассказывать об этом внукам. Может, мы и не доживем до них, но, по крайней мере…

– Заткнись и помоги мне выбрать что надеть.

– Брось, Сьюзан, да в твоем гардеробе все годится для похорон. – Люси легкомысленно помахала рукой. – Надевай, что угодно. У тебя все одинаково унылое и респектабельное.

Люси была права. Сьюзан нужно было просто надеть то, что она носила каждый день: черную юбку и жакет, какую-нибудь блузку и практичные туфли на низком широком каблуке, с которого она точно не упадет. Единственным отличием на сей раз были модные бифокальные очки, на которые она тратила кучу денег в магазинах по всему городу, и, поносив какое-то время, непременно теряла.