Хультура речи - [11]

И — он упал. Рука к груди прижатий.

Как будто только щьто его обнял Кондратий.

Ворон... А щьто ворон? Он клюв разинул.

Про сыр забыл. Из рот его не винул.

И каркнул так! Щьто тут же подавилься.

И вместе с сыр он с дерево свалилься.

Щьто дальще? Пищевод. Желудок.

Лиса голодний был ублюдок!

За польчаса ворон переварил

И... Стал он не такой, как был.

Мораль:

Когда имеещь сыр — сиди и кущай.

И никого, даже свой пук, — не слущай! 

БЕГ

Белый волк, кровь моя, брат, я бегу в снегу с тобой рядом.

Белый волк, брат, моя кровь, моя воля, пуля моя из меня выходят.

Брат мой, волк мой, белый как я, сильный как я, ты беги и беги, ты живи и живи, мой брат.

Пусть тебя не догонит никто. И я.

Пусть меня не вспомнит никто. И ты.

Я лежу и лижу, а ты беги и живи, и пусть моей крови хватит тем, кто хочет твоей. 

ХАЙКУШКИ

*

Мимо дома матери моей жены я иду.

Как сакура весной, цветут в моей душе шутки.

Одну из них я сую в окно.

Другая состоит из двух половинок.

*

Икебана на столе.

Прекрасный алый цветок.

Господин Накадзима хочет со мной меняться.

В принципе, я не против.

Но мой такой большой на его такой маленький —

Ни за что!

*

Опа да опа...

Зеленая ограда скрывает тайну.

Девушки, что вы сделали со священником?

Без одежды он бледный, как рисовый колобок...

*

На острове Кюсю девушки, юноши и навоз.

Брызги в стороны летят, вечер.

Их любовь сильна.

Она сильней гигиены.

*

На горе стоит верблюд.

Его четверо поймали и надругались.

Плачь, верблюд, день сегодня не твой.

Снизу, из долины Хироку,

Поднимаются к тебе еще четверо.

*

Не ходите, девушки, замуж

За Иванаки Кудзио.

У Иванаки Кудзио то, что нужно,

Втрое больше, чем можно.

*

Опа да опа...

Срослись ветка сакуры и сидящая на ней птица.

Я не верю своим глазам.

Между ними должен быть промежуток!

*

Шел я лесом, видел беса средь пальм.

Варил он в котелке рыбу фугу.

Глупый бес! Не на то повесил ты котелок.

Твоя похлебка будет пахнуть паленой шерстью.

*

Гейши в озере купались.

Гейши толкались частями тела.

Их счастье, что рядом нет Иванаки Кудзио.

Вот уж кто толкнет так толкнет!

*

Вот кто-то спускается с горы Фудзи.

Наверно, это тот, кто мне мил.

На нем зеленое кимоно.

На мне белое,

И рукава завязаны сзади.

*

Ой, мороз, мороз...

Не морозь меня, я прошу.

Лучше морозь коня.

Дорога в Токио длинна и скучна,

Пусть хоть что-нибудь звенит при езде...

*

Гоп-стоп... Мы те, кто подходит из-за угла.

Гоп-стоп... Эта гейша взяла на себя слишком много.

Сёма-сан, пусть твой меч попробует ее тело.

Осторожно! У нее искусственное сердце из стали.

*

Не слышны в саду камней даже шорохи.

Все здесь замерло до утра, кроме нас.

Что ты, милая, смотришь искоса?

Боишься, на спине будут вмятины от камней?

*

Спрятались ромашки, поникли лютики.

От горьких слов застыла вода в реке.

Почему гейши любят только красивых?

Почему остальные должны платить и платить?

*

Маленькая ель родилась в лесу.

В лесу и росла, укутанная снежком.

Приехал самурай, рубит ее мечом —

Никак.

Двое их в лесу тупых — он и меч.

*

Мохнатый шмель на душистую ветку сакуры.

Серая цапля на крышу дома в Киото.

Самурайская дочь — на бюллетень.

Не стоит находиться рядом,

Когда отец тренируется с бамбуковой палкой.

*

Я спросил у сакуры,

Где та гейша, которая разбила мне сердце.

Сакура не ответила.

И это хорошо.

В нашем роду и так полно психов,

Которые говорят с деревьями и травой.

*

От улыбки станет светлее всем.

От улыбки в небе проснется радуга.

Тот, кто весел, улыбается нам губами.

Кто же сделал сэппуку — улыбается животом.

*

Теплая валяная обувь, теплая валяная обувь...

Неподшитая, старая...

Приличная японская девушка не пойдет в такой на свидание.

Как здорово, что я неприличная!

И как здорово, что не девушка!

*

Виновата ли я? Виновата ли я, что люблю сакэ?

Виновата ли я, что мой голос дрожал,

Когда дула я в трубку ему,

Инспектору дорожной полиции?

*

Неуклюжие пешеходы бегут по лужам.

Вода рекой течет по асфальту.

В префектуре Исэмидзу дождь и полная тишина.

Там не разрешают петь на улицах крокодилам.

ДАВНО И НЕДАВНО

ПЕРВОЕ НАШЕСТВИЕ

Наполеон слез с лошади, обошел лошадь сзади и заглянул ей в глаза.

— Свинья! — громко сказал Наполеон.

— Сам дурак! — не растерялась лошадь. Они постояли немного, переминаясь с ноги на ногу. У лошади ноги были длиннее. У Наполеона их почти не было. Зато у него имелись шпоры.

— Да ты сам посуди... — опять стала оправдываться лошадь. — Страна большая, а дорог нету. Дорог нету, а указатели стоят. Указатели стоят, а понять ни хрена нельзя...

— Сука! — взвизгнул Наполеон. Пока лошадь излагала, здоровенный русский комар укусил его и, избегнув пощечины, улетел на восток, наверняка с доносом Кутузову. — Падаль степная! Я на хера тебе компас повесил?! Я на хера тебе шоры снял?! Чтобы ты, гнида рейтузная, в Сибирь меня увезла?!!

— Спать меньше надо, — равнодушно сказала лошадь. Она была всего лишь транспортом, и прекрасно это понимала. Наполеон же был великий полководец, в чем ни он, ни лошадь также не сомневались. Однако действительно спать можно было и поменьше. Как и все полные коротконогие люди, Наполеон очень много ел в дороге, и поэтому много спал, качаясь в седле, и неутомимая нормандская лошадь сама прокладывала курс, полагаясь то на звезды, то на местное авось, а то и просто ломилась туда, где трава была гуще. Армия отстала от них еще на границе, где суровые русские таможенники сначала оштрафовали Наполеона за незаконный ввоз пушек, знамен и барабанов, а затем, когда начальнику таможни стала ясна цель такого массового посещения, всю армаду во главе с Даву и Мюратом прогнали палками. В итоге Наполеон пошел брать Москву один, с дюжиной носовых платков и полупустой табакеркой в кармане. Впрочем, за спиной у него сидела маленькая ручная обезьянка, которой откупился от набега турецкий султан. Но глупое животное только таращило зенки и беспрестанно сморкалось в спину хозяину.