Хрустальный цветок - [9]

За полупрозрачной занавеской в гостиной она увидела дверь и открыла ее. Это оказался выход на балкон, тянувшийся вдоль всего фасада здания. Вайолет вышла на него и ахнула.

Под нею простирался громадный простор: леса, озеро Флэтед, встающие вокруг горные пики. Красота была неописуемая. Вайолет вцепилась в перила и зажмурилась от счастья, но тут же открыла глаза. Солнце стояло уже низко (был седьмой час) и грело меньше. Здесь, на высоте, царила приятная прохлада.

Неожиданно Вайолет почувствовала, что за ней наблюдают. Ощущение было очень странным, так что она даже не сразу распознала, в чем дело. Как будто чей-то взгляд буравит спину… Вайолет огляделась, но никого не увидела, занавески в окнах дома оставались неподвижными. И все-таки стоять на балконе расхотелось, к тому же надо было подготовиться к ужину с мистером Старлингом. Поежившись, Вайолет зашла в комнату и закрыла за собой дверь.

5

Без пяти восемь в дверь постучали.

— Входите, Бен! — разрешила Вайолет.

Бен вошел. Он переоделся: теперь на нем красовался белый пиджак, похожий на капитанский китель, и отглаженные черные брюки.

— Я сейчас. — Вайолет в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале и осталась очень довольна. Для ужина с мистером Старлингом она выбрала синее платье с открытыми плечами, на бретельках. Из украшений — только то самое ожерелье, что отец подарил ей на день рождения. Она надеялась, что ювелир оценит этот жест.

Бен пошел чуть впереди, указывая дорогу. Они спустились по той же лестнице, по которой поднимались на второй этаж пару часов назад, свернули направо, и Бен открыл высокие двустворчатые двери. Вайолет вошла следом за ним и едва сдержала возглас восхищения.

Она немало видела богатых домов, и ее трудно было чем-то удивить. Но это помещение покоряло сразу же — своей легкостью, красотой и воздушностью. Никакой лепнины, никакой позолоты или — того хуже — колонн в псевдогреческом стиле. Невесомые арки с резьбой, напоминающей арабскую вязь; цветочный узор на стенах; громадные стрельчатые окна, за которыми уже сгущались сумерки; и стол длиною не меньше десятка футов, сервированный странновато — один прибор на одном конце, второй — на другом. Как же можно общаться, сидя так? Вот это Вайолет озадачило.

Она бывала в домах, где стояли такие столы, однако там гости собирались ближе к одному из концов, чтобы иметь возможность вести беседу.

Бен выразительно отодвинул стул, и Вайолет села на свое место. Он зажег свечу в высоком подсвечнике, стоявшем рядом с ее тарелкой. Затем он сделал нечто совсем уж странное: подошел к окну и начал закрывать тяжелые шторы. В большой комнате стало заметно темнее, а Бен перешел к следующему окну. Так тут все во мраке утонет!

— Бен, что вы делаете? — спросила Вайолет.

— Прошу прощения, мисс, это приказ хозяина, — ответил он, не прерывая своего занятия. Еще одно окно — вид на чудесный вечерний сад — было закрыто.

— Но почему? Ведь теперь здесь темно.

— Хозяин все сам объяснит, мисс.

Вайолет сдалась. Возможно, Старлинг хочет поразить ее каким-то световым шоу? Тогда затемнение, словно во время войны, вполне объяснимо. Вайолет ведь уже выяснила для себя, что Рольф Старлинг очень странный человек! Изъясняется в письменной форме витиевато, живет непонятно где отшельником… Какие еще сюрпризы ей уготованы?

Бен закончил задергивать шторы и вышел, и Вайолет осталась одна. Она чувствовала себя немного жутко: теперь только свеча на столе перед ней освещала кусочек стола, все остальное разглядеть было затруднительно. Какая таинственность!

Однако Вайолет недолго пребывала в одиночестве. Послышался хлопок двери, причем не в той стороне, откуда она пришла. Раздались медленные тяжелые шаги. Сразу вспомнились пугающие мысли о маньяках… Недоумение Вайолет еще усилилось, когда прозвучал голос:

— Добрый вечер, мисс Найтингейл.

Голос был глубокий и красивый, с тем бархатным оттенком, который присущ голосам мужчин, умеющих петь баритоном. Тем не менее, кроме тембра и интонаций, ее ничем не угостили. Как Вайолет ни вглядывалась, рассмотреть пришедшего она не могла.

— Мистер Старлинг? — спросила она несколько неуверенно.

— Да, я Рольф Старлинг. — Послышался скрип стула, человек сел на другом конце стола. Как Вайолет ни напрягала зрение, она не могла рассмотреть даже его силуэт. — Прошу извинить меня за столь странный прием. Вы наверняка недоумеваете, почему наш ужин должен проходить в такой необычной обстановке.

— Недоумеваю, мистер Старлинг. Хотя это очень интересно. На такие ужины меня еще не приглашали…

Послышался приглушенный смешок.

— Я рад, что сумел вас удивить. Все объясняется достаточно просто: у меня тяжелая стадия фотофобии, я плохо переношу яркий свет. Однако было бы жестоко заставлять вас есть в полной темноте. Хотя сам я привык и могу обходиться вовсе без света, вы все же моя гостья.

Вот и объяснение! Вайолет мысленно пожалела бедного Старлинга, страдающего светобоязнью, только у нее тут же возник новый вопрос:

— Простите, что интересуюсь, но… А как же вы работаете? Ведь для ювелира важно видеть мельчайшие детали…

— Вы правы. Но за долгие годы практики я научился чувствовать изделие кончиками пальцев. Конечно, я смотрю на него под ярким светом, однако не дольше чем необходимо. И предупреждая ваш вопрос — я не вампир, — добавил он, и Вайолет уловила в его голосе оттенок юмора. — Можете не запасаться чесноком и осиновым колом.