Хрустальная туфелька - [12]

– Я не мог этого делать, потому что был постоянно занят на работе, – как бы оправдываясь, сказал Андерс. – И потом… мне было противно смотреть на этих двоих…

– Можешь не говорить мне об этом! – вспылила Джоан. – Расскажешь в суде, как ты не мог выкроить время даже на ее крестины, поведаешь о том, что впервые увидел свою единственную племянницу только через два месяца после ее рождения и что с тех пор ни разу не навещал ее.

– На это есть причины! – выкрикнул Андерс.

– Отговорки, – бросила ему в ответ Джоан. – Все это отговорки и больше ничего! А сейчас ты имеешь наглость заявлять, что хочешь взять опекунство над Джойс, над ребенком, которого видел два раза в жизни. Предупреждаю: я не отдам тебе племянницу. Меня не остановит состояние Рейнеров и не запугает твое влияние. Я буду бороться за нее. Я уверена, ты тоже считаешь, что я для нее буду самым лучшим опекуном.

– Ты?! – презрительно переспросил Андерс.

– Да, я. Я пойду на все, чтобы обеспечить ее будущее. На все, – повторила Джоан, чтобы он понял: она не шутит. – Я знаю, что ты невысокого мнения обо мне. Ты дал мне это понять в ночь свадьбы Брэндона и Нэнси.

– Та ночь не имеет никакого отношения к тому, что мы обсуждаем сейчас.

– Еще как имеет, – возразила Джоан. У нее вспыхнули щеки от стыда, но она не хотела поддаваться смущению. Будущее Джойс было слишком важно для нее, чтобы прятаться за неприятными воспоминаниями. – Ты относился ко мне, как к дешевой проститутке. – Она заметила, как Андерс поморщился при этих словах, но продолжала изливать свою обиду: – Ты вышел из отеля, даже не попрощавшись со мной. – У Джоан уже горело все лицо, но не от стыда. Она выплескивала сейчас на Андерса унижение и злость, которые носила в себе почти целый год. – Я побежала за тобой, Андерс. Подошла к твоей машине и постучала в стекло, но ты даже не захотел посмотреть в мою сторону.

– Ты была противна мне.

Она отскочила, будто он ударил, ее. Пылавшее лицо побелело, глаза наполнились соленой влагой. Но Джоан удержалась от слез, она не хотела, чтобы Андерс видел ее плачущей и окончательно униженной.

– Между прочим, в этом участвуют двое, – произнесла она с достоинством. Губы ее едва двигались, голос был напряжен, но она держалась изо всех сил, чтобы не размякнуть перед Андерсом. – И если ты попытаешься использовать ту ночь, чтобы очернить меня, у тебя ничего не выйдет. Ты был таким же участником, как и я.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Андерс презрительно усмехнулся.

– Ты, очевидно, из тех шовинистов, которые считают, что мужчинам это позволительно, а женщинам нет. – Он собрался что-то сказать, но Джоан перебила его, повысив голос: – Возможно, ты прав. Я сама не могу объяснить, как случилось, что я оказалась в номере отеля с мужчиной, которого едва знала. Да, я вела себя, как дешевая проститутка, за что презираю себя. Так что можешь не стараться, твои оскорбительные слова не идут ни в какое сравнение с теми, что я говорю сама себе. Может, я и вызываю у тебя отвращение, но ты даже представить себе не можешь, насколько я сама себе противна.

Повисло напряженное молчание. Джоан поняла, что долго не выдержит. Ее глаза обвели роскошную гостиную пентхауса в поисках выхода из этого роскошного номера. Ее взгляд наткнулся на дверь, ведущую в ванную комнату, и, только когда Джоан закрыла за собой дверь, из ее груди вырвался протяжный выдох, – она невольно сдерживала дыхание, пока высказывала Андерсу наболевшее.

Как объяснить ему, что до своего самого последнего вздоха она не сможет понять, как позволила ему столь бесстыдно ласкать ее? Что даже год спустя она с трудом верит в то, что происходило в ту ночь между ней и практически незнакомым ей мужчиной? Но тогда Андерс не казался ей незнакомцем. Джоан скрипнула зубами, вспомнив о том, как она сгорала от страсти, которая лишила ее благоразумия и взяла верх над обычной сдержанностью.

Как объяснить Андерсу то, чего она сама не могла осознать?

Джоан разделась и встала под душ. Теплые струи воды немного успокоили ее и позволили привести мысли в относительный порядок. Она бы с радостью осталась в ванной навсегда, спряталась бы от всего мира, но она понимала, что ей надо быть сильной, надо вернуться в гостиную и снова общаться с Андерсом. Ради Джойс.

Она надела махровый белый халат, висевший на вешалке, туго завязала пояс, постирала в раковине чулки и трусики. Джоан была рада побыть в одиночестве еще несколько минут.

– Что ты делаешь?

Джоан резко обернулась, не веря своим глазам.

– Как ты посмел войти сюда без стука?! – возмутилась она. – Как ты вообще посмел войти сюда?! Я могла быть раздетой!

– Но ты же в халате, – спокойно возразил Андерс. – Нам надо поговорить, а ты прячешься здесь.

– Я не прячусь, – солгала она, но Андерс покачал головой.

– Почему ты тогда стираешь здесь свою одежду, как какой-то бродяга в реке? Ты меня удивляешь, Джоан.

– Ты действительно невыносим. К твоему сведению, у меня не было времени собрать дорожную сумку, когда меня ждала полиция около дверей моей квартиры.

– Отдай свои вещи в прачечную отеля, – сказал Андерс тоном, подразумевающим, что другого и быть не может.