Хрустальная колыбель - [11]

– По-моему, мы договорились, как будем решать этот спор. – Юм хотел приподняться вместе с креслом, но оно оказалось прибитым к полу. – Или ты струсил?

Сим резким движением плеснул ему в лицо из своей кружки. Густое черничное вино, сдобренное пряностями, потекло медленными струями на белую рубаху, и теперь надо было подавить приступ собственной ярости. Гнев того, чьи руки связаны, лишь доставляет радость врагу…

– Ты и впрямь труслив, как последний шакал… – Юм нашел в себе силы улыбнуться. – Ты не достоин своих благородных предков, Сим Тарл.

Теперь он видел, как богатырская фигура лорда поднимается из-за стола, а его рука тянется к стилету, воткнутому в столешницу.

– Ушпокойся, шоколик, – послышалось откуда-то старушечье шмаканье. – Ушпеешь ешшо…

– Заткнись, ведьма! – взревел Сим, но, похоже, неведомая старуха имела над ним какую-то власть, и он опустился на своё место. – И что теперь с ним делать?

Мгновение назад возле Сима никого не было, и вот старуха в длинной до пола мантии уже сидит рядом, положив сморщенную руку на его запястье.

– Шегодня, как штемнеет… – она склонилась к его уху и начала что-то быстро нашептывать, а потом исчезла так же внезапно, как и появилась.

Юму вдруг показалось, что он где-то видел её раньше. Вспомнить бы – где…

– Так вот, брат… – Сим, казалось, вполне овладел собой. – У меня завелась славная гадалка. Никогда не ошибается. Она-то и раскусила твои козни… Вместо благородного поединка ты хотел просто пристрелить меня из лука, ведь так? Так… А я, как и ты, – последний отпрыск, как говорится… Так что кто победил – тому и оба Холма, обе короны… Нет, я, пожалуй, прикажу их расплавить и отлить из обеих одну. А ты скоро умрешь… Как только Щарап скажет, что пора тебе, так и всё… Плесень ходячая, а соображает. Мы с ней горы свернем.

Юм слушал и молчал. Говорить не хотелось, слушать бред явно одурманенного человека не хотелось тоже…

– Стража! – рявкнул Сим и ударил кулаком по столу.

Юм услышал сзади торопливые тяжелые шаги, и чьи-то пальцы вцепились ему в плечо.

– В подвал его… – Теперь Сим говорил угрюмо и тяжеловесно. – И не вздумайте бить его по пути. Он мне пока целенький нужен.

Подвал небольшой пограничной башни, судя по всему, давно не использовали как темницу. Во всяком случае, охапка сена, на которую бросили Юма, связанного по рукам и ногам, ещё не пропиталась затхлостью, а на двери даже не было засова, и было слышно, как стражники, переругиваясь, посылают друг друга за поленом, чтобы подпереть снаружи ржавые железные створки.

Внезапно из дальнего угла донесся шорох, и чей-то голос спросил из темноты:

– Ты кто?

– А ты кто? – в свою очередь спросил лорд, пытаясь принять сидячее положение.

– Ясно… – пробормотал голос. – Всё-таки споймали они тебя, лорд.

– Можешь называть меня просто – Ваша Милость, – попытался Юм поставить на место невидимого собеседника.

– Милость так Милость… – согласился голос. – Ну, то, что ты, Милость, ушами прохлопал – это понятно, а вот как Олф твой проглядел…

– Да кто ты такой? – спросил Юм нетерпеливо.

– Да вы у меня ещё погостить хотели, да дома не застали. Ведун я, Кряж меня зовут.

Голос ведуна звучал подозрительно молодо, а ведь Олф говорил, что старик еле ходит…

– До свету доживем – посмотришь, – заявил Кряж, будто бы прочитав мысли лорда. – На вас морок, что ли, напустили?

– Какой морок?

– Ты, Милость, толком расскажи, как дело было, а я, может, придумаю чего.

Теперь, когда глаза привыкли к темноте, Юм разглядел копну седых волос и такую же растрепанную бороду. Ведун, связанный, лежал прямо на каменном полу, и только из-под головы торчало несколько соломинок. Приняли его здесь явно с меньшим почетом, чем лорда.

– Молчишь? – вновь донеслось из полумрака. – Думаешь, поди, почему нас в одну кубышку посадили? А я тебе скажу: некуда им больше нас спрятать, так чтобы никто не видел. На Тарла уж и дружинники его косятся, что, мол, за ведьму он возле себя пригрел, а если узнают, что он лорда соседнего заарканил, разбегутся все, кому есть куда податься… А знаешь, какая разница между ведуньей и ведьмой? А я тебе скажу: ведуны трудом да разумом доходят до премудростей своих, а ведьме всё Нечистый дает… Эх, что-то я болтаю много, а ты молчишь всё, Милость, молчишь. Скажи, как дело было. Будешь молчать – точно пропадем, а я ещё пожить хочу.

Юм рассказал. И то, как сидел на крыльце в ожидании ужина, и то, как густой рыхлый туман выполз из темноты, и про жуткие тени, поднявшиеся внезапно перед ним, и про бездонный колодец, в который он падал целую вечность, перестав ощущать своё тело – до тех пор, пока не очнулся привязанным к дубовому креслу. Юм рассказал, но ведун умолк, и в молчании его было что-то холодное, тревожное, пугающее.

– Ну, мы с тобой втетюрились! – Кряж попытался сесть, привалившись к стене, но потом снова повалился набок. – Тут дело похуже, чем я думал. Значит, не добили вы их в прошлый раз. Кишка тонка у Служителей оказалась. Затаились они до поры, а сейчас жди беды, лорд, жди беды… Может, опять оборотни заведутся, а может, и чего похуже. Мы-то выберемся. Если б нам помирать нынче, я бы почуял…