Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964 - [55]

Еще до объявления о Вашей позиции мы понимали, что Вы имеете полное право изучить тот крупный сдвиг в событиях, который явился для Вас неожиданностью, и мы понимали, что Вы сами дадите оценку их результатам, прежде чем определить Вашу позицию.

После национализации канала мы пытались разъяснить всеми силами мировому общественному мнению нашу позицию и провалить многочисленные агрессивные планы, которые разрабатывались империалистами. Мы обратились в ООН, чтобы апеллировать к разуму, чтобы избежать вооружённого столкновения, могущего привести к угрозе миру во всём мире.

Мы не можем, господин Премьер-Министр, излагать эти события без того, чтобы не воздать должное вам и другим дружественным странам, в первую очередь Республике Индии, приложившим огромные усилия в деле достижения мирного решения этого вопроса, в то время когда в мире явственно раздавалось бряцание оружием.

Однако империализм, который потерял базу в нашей стране, потерял своё влияние в окружающем нас районе и утратил в результате этих поражений логику правды и справедливости, не нашёл других средств, кроме оружия.

Я покорнейше прошу извинить меня, господин Премьер-Министр, за то, что я повторяю всё это сейчас, но я считаю это необходимым на данной стадии наших отношений, если мы искренне хотим развеять мрак, начинающий окутывать их.

До тех пор, пока все вопросы не будут поставлены с полной ясностью и пока они не будут изложены в недопускающей сомнений форме, мы не сумеем избавиться от недоразумений, происходящих от неправильного понимания или неточной передачи, что, как мне кажется, уже имело место в действительности. Не скрою от Вас, что когда я кончил читать Ваше письмо, адресованное мне и датированное 12 апреля, я был удивлён отдельными моментами, содержавшимися в нём, потому что некоторые абзацы производили такое впечатление, будто я читаю статью в одной из западных газет, на страницах которых факты освещаются не так, как они имели место в действительности, а периоды между событиями заполняются вымыслами, и где авторы, будучи не в силах устоять перед фактами, прибегают к помощи воображения!

Единственное объяснение этому положению, которое я могу найти, – это то, что были допущены непростительные ошибки в понимании, или передаче, или переводе. Может быть Вы, господин Премьер-Министр, не забыли, что Вы сказали мне однажды во время нашей встречи в мае месяце 1958 года, о том, что ошибки в переводе были одной из важных причин разногласий между Вами и маршалом Иосифом Броз Тито – Президентом Федерации социалистических народных республик Югославии (так в тексте. – Прим. пер.).

Очевидно, эта причина – т. е. по всей вероятности неверный перевод – опять произвела тот же самый разрушительный эффект на кризис отношений между нашими странами.

Поэтому, как я уже говорил Вам, я хочу использовать эту возможность, чтобы в этот решительный момент изложить Вам полно и подробно мою точку зрения, как она мне представляется, и зафиксировать её письменно на бумаге, не полагаясь ни на Вашу, ни на мою память, ни на способность переводчика, который сумеет или не сумеет подобрать нужные выражения.

Дорогой Премьер-Министр!

Вы помните, как неожиданно началась агрессия в то время, когда мы считали, – а сведения, которые Вы сообщили нам в то время, подтверждали это наше мнение, – что апогей кризиса уже благополучно миновал, и что переговоры, которые было решено продолжать в Женеве и которые были назначены на 29 октября под эгидой ООН, в значительной мере уже исключили возможность вооружённой интервенции.

Однако агрессия, как Вы, Ваше Превосходительство, помните, свершилась в то самое время, когда мы готовились к переговорам в Женеве.

Внезапно мы подверглись подлой агрессии, описывая которую я не нахожу более точных и более метких выражений, чем те, которыми Вы описали её в Ваших многочисленных беседах и выступлениях, сообщения о которых доходили до нас в дни напряжённого кризиса и которые производили на египетский народ, на арабские народы и на меня, как арабского гражданина лично, такое впечатление, которому я не в силах воздать должное со всей полнотой и так достойно, как оно того заслуживает.

Позвольте мне, господин Премьер-Министр, пояснить здесь один момент, вокруг которого разгорелся спор между нами.

Я сказал в речи, произнесённой в Дамаске, что мы стояли одни перед лицом тройственной агрессии на поле битвы, не ожидая чьей-либо помощи.

Но это выражение, как я почувствовал по Вашему посланию и Вашим выступлениям, произвело на Вас неблагоприятное впечатление.

Я хочу сказать, что мне и кому-либо из членов моего правительства и в голову не приходило преуменьшать значение предупреждения, сделанного Советским Премьер-Министром в то время. Но это не значит, что истина, которую я изложил в своей речи в Дамаске, неверна.

На поле битвы мы были одни.

Наши солдаты на Синайском полуострове сражались на синайской земле одни.

Наша армия и наш народ в Порт-Саиде воевали на улицах Порт-Саида одни.

Мы надеялись лишь на помощь Аллаха.

Вы, господин Премьер-Министр, наверное, помните, что время тройственной агрессии против Египта совпало с визитом господина Шукри Куатли – Президента Сирийской Республики в Советский Союз и что он из побуждений арабской солидарности и искреннего братства счёл нужным обсудить с лидерами Вашего правительства вопрос о том, какую помощь Ваша страна могла бы оказать нам.