Хрупкие плечи - [44]

Отец связался с дальним родственником, который согласился достать нужные лекарства. В следующий свой визит я отдал его координаты Лиде. Хоть какая-то помощь…

Лида

Череда больниц и врачей стала практически бесконечной… Просто отлежаться дома она не смогла, - лежание с утюгом на голове (он прохладный и так легче) не сильно-то помогало восстановлению работоспособности, а местный терапевт толкового ничего посоветовать не могла, да и не стремилась. Больницы же, в которые молодая женщина теперь попадала регулярно, когда совсем плохо становилось, едва ли не каждый раз ставили разные диагнозы. И доверия к ним становилось все меньше и меньше… А еще, в редкие моменты, когда у Лиды ничего не болело, она развивала бурную деятельность, стараясь хоть как-то «подогнать» из накопившейся за то время, пока она «лежала пластом», работы. И эта ее деятельность, как ни странно, породила новую волну слухов - «злые языки» начали говорить, «та цветоводша здорова как лошадь и больной прикидывается только чтоб отлынивать от работы в колхозе. Подумаешь - боднула корова». Уточнять, что ее корова не «боднула», а двинула копытом в висок, да так, что она отлетела к противоположной стене и ударилась затылком о стену, Лида каждому не спешила. Да и зачем? Те, кто любит перемывать косточки, обычно судит по себе, и сочувствием не страдают, а те, кто искренне пытается разобраться – спросят прежде, чем делать выводы. Но обидные умозаключения распространялись гораздо оперативней и охотней, чем правда. Так было всегда. Посплетничать, позлословить, посмеяться и покритиковать «приезжую» нравилось очень многим. Такие слухи о «хитрожопой приезжей» дошли и до председателя и он вызвал к себе «на ковер» местного терапевта. И хотя официально председатель колхоза не имел никакого отношения к больнице, по факту мог высказать собственные пожелания, к которым внимательно прислушивались. Терапевт после разговора с ним вообще перестала оформлять Лиде больничные. Развела руками и сказала, что «симулянты - это не к ней», «нічого в тебе не болить, не прикидайся, може тобі шось і кажеться, але то не моїй часті». Лида чуть не плакала, не понимая как ей доказать врачу (!), что ей не «кажется», что она часто элементарно встать с кровати не может! Что всю работу по дому, делают две дочки, лишь приходя к маме за советами! Если врач ей не верит, что тогда говорить о простых людях?!

Но делать же что-то нужно было. Лида понимала, что несмотря на «оригинальные» выводы местного врача, не может здоровый человек днями лежать пластом, не в силах встать, поскольку каждое лишнее движение отдается дикой болью в голове. Не может голова нормального, здорового человека болеть так, что хочется ее отрубить или, как минимум, просто умереть… В такие моменты для Лиды весь мир сужается до одной точки боли, и уже ничего не хочется. Совсем ничего. Ни жить, ни думать, ни искать выход. Жуткое состояние… А еще была седина. В один из дней после того, как она помыла голову и собрала в пушистую жменю выпадающие в пугающем объёме волосы, Лида удивленно заметила, что половина из них седые… Зеркало равнодушно подтвердило то, что так хотелось списать на обман зрения - всегда густые, пушистые каштановые волосы, которые были ее предметом гордости, словно кто-то щедро посыпал мукой. И так хотелось верить, что это просто дочки пошутили – но, увы… Да, волосы у Лиды стали отнюдь не такие густые, как пару лет назад, но седина, и в таком количестве… Спасла положение, как ни странно, сестра. Наташка, конечно, удивилась и позлорадничала от души, в лучших традициях, но при этом оперативно притащила где-то раздобытую краску для волос… Она же Лиду и покрасила, извазюкав напрочь до непригодного состояния одно из полотенец и халат. Седина закрасилась, хоть при внимательном рассмотрении и угадывалась. Глядя в зеркало на себя «новую», Лида с тоской вспоминала, как когда-то ее преподаватель техникума выгнал с занятий за то, что она обрезала длинные толщиной в руку косы… Сейчас бы он сильно удивился, увидев ее тощую с ранней сединой шевелюру, покрашенную в непривычный темно-каштановый оттенок… Цвет, вроде, выбирали под ее натуральный, но он все равно был не таким… Чужим…

Врачи районной больницы, в которую ее в очередной раз доставили на машине скорой помощи, посмотрели, подумали, развели руками и после бесконечных «отсылок» по отделениям, направили ее в областную больницу – «пусть там разбираются». Там ее также осматривали, наблюдали и… снова отправляли из одних отделений в другие… Почувствуй себя футбольным мячом – в соревновании, кто дальше зашлет, лишь бы не разбираться, что это такое прибилось…

Больницы… Безликие стены, равнодушные врачи, шустрые медсестры, масса предположений о диагнозах. Единичные обследования и … лекарства, лекарства, лекарства. Назначения по принципу: «на глаз», «на всякий случай», «а попробуйте еще это»… И помогали из них, естественно, далеко не все… Денег же, как на жизнь, так и на лекарства, катастрофически не хватало. Да и не только денег, многих лекарств в принципе не было на полках аптек! Лида попыталась обратиться к председателю колхоза за помощью, но тот только отмахнулся от нее как от назойливой мухи. Его и так чрезвычайно раздражали постоянные больничные, оформляемые вопреки его указанию. Но так как до районных и областных больниц у него «руки не дотягивались» - он просто кривился как от зубной боли, при встрече с Лидой. Он считал, как и большинство в селе, что если у человека руки-ноги целы - значит он должен работать, а не по больницам шляться. Лида знала, люди не понимают чужую боль, пока сами ее не почувствуют, но ей-то, что делать? Работать, да что там работать - заниматься домом и хозяйством толком не получалось, при всем желании!