Хрупкие плечи - [33]

-Да ты себя в зеркало видела, щука?- не выдержала Маргарита,- Кожа да кости, швабра ты обскубанная!

- Кто б говорил, сама под стать мужу-борову…

Перепалка была длинная, с взаимными цветастыми оскорблениями и припоминанием всех скелетов в шкафу. У Ирины скелетов было намного больше, но и желания досадить бывшей сотруднице с лихвой. Гертруда, не выдержав всего этого потока ругани, просто ушла, тихо прикрыв дверь. Она всегда сочувствовали Ире, но, увидев, как молодая женщина горда тем, что увела чужого мужа, отца двоих детей, сильно засомневалась в правильности своего сочувствия. Да и не уверена Гертруда была, что счастье заполученное таким путем будет во благо… Нельзя так… Ой, нельзя… А глядя на изредка встречаемую на улице замученную Лиду, так вообще… А ведь были еще дети…

Ира, оказывается, долго и тщательно обрабатывала Олега, но на людях вела себя тише воды ниже травы. Бедная овечка не более. И тут этот контраст… Странно и неприятно.

Гертруда уже изучила местный менталитет. Люди в этом селе, как и везде, были разными. Кто-то искренне осуждал Иру, кто-то винил Лиду говоря «значит плохо за мужем следила». Но муж же не теленок… Гертруде было жаль и Лиду, и ее девочек. Дети быстрей всех реагируют на общее настроение. Быстрей и безжалостней. Сегодня она видела, как Руслана отбивалась от двух одноклассниц, пуская в ход когти и зубы. Гертруда затупилась, но разве это поможет изменить ситуацию в целом? Стоит детям найти слабого, как они отводят душу, не заботясь о последствиях. Как их будет защищать Лида, если ее саму некому поддержать? По селу гулял слух о том, что цветоводшу председатель решил выселить. Жалко, если так… В этом году Гертруда стала классной руководительницей у Русланы … Интересная девочка, умная, но едва находящая время на домашние задания и закрытая - как несгораемый сейф. Сейчас она совсем не такая, какой была в начальных классах. Молчаливая, серьезная, зажатая, как готовый к мгновенному прыжку в сторону от опасности, зверек… Словно ей не десять, а тридцать… Нет и тени той радостной открытости, доверчивости, которые так поразили когда-то Гертруду. Девочка словно покрылась льдом, спрятавшим свет жизнерадостности и доверия, ранее исходивший от нее, как от маленького солнышка. Она была словно в коконе, и неизвестно, что теперь выйдет из этого кокона, пинаемого одноклассниками, односельчанами. Слишком много шансов, что в таких условиях она обозлится, возненавидит всех, станет сущим бедствием, как для матери, так и для окружающих. А жаль…

И ведь девочка, как и все село, уже знала, куда ушел ее отец, это не обсуждал, наверное, только старый Кузьма на лавочке, и то потому, что немой. Ирина ж у Русланы вела уроки практически до самого увольнения, то есть еще полгода после того, как увела отца. И не стыдно же ей было в глаза ребенку смотреть? И как ребенок перенесет, воспримет эту ложь и подлость? Может образование у Ирины и было педагогическое, но вот моральные качества у нее были таковы, что от детей ее нужно было держать как можно дальше… Но только нынче это мало учитывают при приеме на работу в школу. А ведь Ирина и дальше, скорее всего, планирует работать в школе, продолжая подавать не самый лучший пример детям…

Лида

- Мама, это не ежики, это слоны какие-то!- Руслана, протирая глаза, снова пришла жаловаться. Не то, чтоб зверьки ей сильно мешали, но нужно же на что-то пожаловаться, особенно с утреца. Пару дней назад они ради шутки выпустили в доме ежика, пойманного на балке, а потом откуда-то в доме появился еще один. Все бы ничего, но, оказалось, эти милые и, вроде бы, тихие зверушки обожали бегать по ночам по дому, громко топоча лапками. Ну кто ж знал, что такие маленькие зверьки могут быть такими громкими. Так и подпрыгиваешь ночью на кровати от дробного звука «т-дд-дд-дд» - зверек побежал из одной комнаты в другую, причем обязательно по голому полу, тщательно минуя дорожки. И, главное, Лиду и ее дочерей ежики вообще не боялись! Они не то, что не прятались, а даже в колючий клубочек ленились сворачиваться, когда их поднимали – только возмущенно фыркали. Лида вполне разделяла любовь своих дочерей к живности (или прививала собственную - тут уж не разберешь). У них в доме регулярно то овцы отогревались с ягнятами (что поделаешь, если в январе в сарае новорожденным детенышам холодновато), то козлята, то синички летали, то воробьи, то ежики бегали. Про ящериц, бабочек, жуков, медведок и прочую мелкую живность можно не вспоминать. Периодически приезжавшая мать Лиды лишь страдальчески закатывала глаза, увидев то птичку, то лягушку в руках у дочки, или гоняя овец с ягнятами в кухне. Впрочем, овечки у Лиды были умные, под ногами сильно не путались, со стола еду почти не таскали, и в человеческую посуду особо не заглядывали (разве что тарелка стоит на краю, а на ней лежит симпатичный кусок хлеба – тут уж без вариантов), даже работающий газовый котел их особо не пугал. Некоторые ягнята зимой почти под него умудрялись залазить - греться. Так что, формально, жаловаться было не на что.

-Разрешаю поймать и выпустить колючих слонов на волю, - прогоняя остатки сна и вставая, ответила Лида.