Хрупкие плечи - [23]

- Фу… Вроде пронесло…- тихо прошептала Наташка, прислушиваясь некоторое время к установившейся тишине в квартире. Хмель в голове немного мешал, но не настолько, чтоб она забыла, что главное - не попасться. Она начала под одеялом потихоньку избавляться от остатков одежды, складывая их под подушку, а то если мать с утра нюхнет – тут же запах сигарет учует. Вообще мать ее изрядно раздражала своими «нормами приличия». Вечно у нее переживания «ой, что ж люди скажут?». Сразу чувствуется, что росла в селе. Кому какое дело в городе, что там люди скажут? Главное - чтоб тебе было хорошо! Но, несмотря на все, мать регулярно покрывала ее перед отцом, опасаясь крутого нрава последнего. У того вообще «бзык» на тепу правильности. Не врет, не пьет, не ворует. И ладно у людей, так он же и там, где все воруют - у государства, – считал ниже своего достоинства что-то брать! Сколько мать его уговаривала, намекала, где можно что-то «потянуть», где «наварить» - чуть не убил! Матери приходилось даже прятать от него свои «левые» заработки, что б он собственноручно не сдал ее в милицию! Кричит: «я советский человек, я не буду спекулянтом и вором! И жена моя не будет!»… – идиот непробиваемый. Времена-то меняются, а он так и застыл в коммунистических лозунгах про светлое будущее. Судя по тому, что происходит вокруг, светлым оно будет только для тех, кто умеет воровать (и желательно вагонами) и крутиться.

А еще отец почему-то свято был уверен, что современная девушка не имеет права курить, пить и весело проводить время с парнями. Дурак! Современная девушка свободна от всяких там устаревших норм! Вон старшую сестру уже своими претензиями и драконовским воспитанием из дому после восьмого класса выжил, и что? Счастлив? Но Наташка была не такая наивная, чтоб открыто с ним спорить. Это - для правильной сестрицы. Пусть она что-то ему доказывает, спорит, старается соответствовать его идеалам. Наташка такой глупостью не болела. Зачем идти напролом, если можно в обход? Она вполне спокойно обходилась наивным выражением лица, хлопаньем ресниц, «оскорбленной в лучших стремлениях невинностью», просьбами и тому подобными уловками. Зачем говорить отцу, что у нее по плану «гудеж на хате» с иностранцами, если можно со стопкой книг «уехать заниматься к подруге»? Зачем просить бабки на сигареты и косметику? Все это вполне могла получить от ухажеров, вьющихся вокруг нее в перспективе уложить в кровать. Собственное тело - вполне приличный способ получить все, что она хочет. А отец пусть и дальше верит в идеальную дочь-отличницу. Мать, правда, иногда догадывалась, что ее дочь не такая уж пай-девочка, но она ж мать. Ее вполне можно было заговорить, разжалобить, отвлечь. Например – навести идеальный порядок в доме (заодно по уважительной причине избежать разговоров пока перегар не выветрится и комнату проветрить), устроить стирку (в первых рядах замочив воняющие куревом или извазюканные по пьяни вещи), приготовить какой-нибудь пирог (используемые специи и пряности отлично маскируют нежелательные запахи и настраивают отца на добродушный лад), связать какую-нибудь красивую салфетку или сшить матери платье (заодно и себе выпросить импортной материи). Да мало ли способов войти в образ идеальной дочери, так, чтоб мать не вспомнила о сомнениях пила ли дочь, курила, поздно вернулась или вообще не ночевала дома? Мать, правда, потом отводит душу на сестрице, тыкая ее носом в какой-то мелкий беспорядок или читая нотации на тему как нужно мужа кормить. Но кто ж виноват, что та не умеет защищаться и вовремя готовиться к визитам родителей?

§§§

- Як це відмовилась виселятись? – удивленно поднял голову председатель, услышав робкое лопотание своего главного инженера, отправленного известить цветоводшу о необходимости освободить дом. Задание он давал пару недель назад, но компания по уборке урожая его изрядно отвлекла. Горячая пора, когда и поспать-то толком некогда.

- Ось так… Сказала зарубаю всіх, а не виїду. Нікуди їй…

- Що за дурня? І ви полякались? Щось новеньке. - председатель недобро прищурился. Не верил он в реальность таких угроз от бабы, пусть даже городской. Городские они ж вообще неженки, привыкшие за спину мужика прятаться. - Готуй документи на виселення, і завтра їдь до неї. Все вона підпише, чи не велике цабе! Звідкись приїхала ж!

- Я не певен… Вона якась дика була… А тут ще й кажуть її чоловік чи подав на розлучення, чи вже розлучився… Жінки в такі моменти дурні стають. Може давайте трохи пізніше, хоч через тиждень, а краще місяць…?

- Розлучення кажеш… Ну-ну. – Председатель нахмурился, вспомнив, как его жена переживала развод своей сестры. Он тогда, помнится, дома вообще старался не показываться, чтоб не нервировать женщин, занятых слезами, перемалыванием косточек «бывшего» и проклёнами. А уж как он чудом увернулся от запущенной в него за не вовремя вставленное в разговор слово тяжеленой вазы… Да, женщина, тем более сразу после развода, - то еще стихийное бедствие. – Добре, даю тобі тиждень, але потім принесеш мені всі документи, і щоб духу її тут не було!