Хронофлибустьеры - [18]

После долгой паузы босс спросил с незнакомой мне задумчивой интонацией:

– Скажи, Дарк… А каково это вообще – жить с наядой?

Вопрос не показался мне риторическим и я ответил честно:

– Трудно… Но мне другой жизни не надо, я с ней счастлив. Кстати, если что – несколько сестер Нейи еще свободны.

– Хорошо, я подумаю, – серьезно произнес ЛБ.

* * *

Прозвище «Колобок», полученное новым сотрудником от щедрот Хуммеля, оказалось удивительно уместным.

Малыш Хомяков успел оборудовать себе рабочее место: сидел на двух кожаных подушках, снятых с дивана и положенных на сиденье кресла, иначе голова не возвышалась бы над краем стола. Тельце Колобка – крохотное и тщедушное, как у недоношенного младенца, – было запаковано во вполне взрослый деловой костюмчик (в каком, интересно, магазине Хомяковы приобрели экипировку для сыночка? наверное, срочно пошили на заказ…), даже крохотный галстучек болтался на шее.

Но и одежда, и кукольные ручки и ножки Колобка привлекали внимание во вторую очередь – над всем его обликом царила и властвовала голова, огромная, как шар для боулинга, и лысая, ни единого волоска. Черты лица были самые что ни на есть младенческие, умилительные и невинные, лишь взгляд чересчур смышленый, даже хитрый.

«Привет, Дарк! – приветствовал меня Малыш мысленно. – Как сам?»

– Привет, привет… – откликнулся я вслух. – Когда нашу дверь починишь? И зачем ты ее сломал, кстати?

Дверь, ведущая в ОСВОД, так и болталась нараспашку – приходи, кто хочет, забирай, что приглянется.

«А мне не дотянуться до замка этой штукой. – Колобок помахал карточкой временного пропуска. – До вечера все починим в лучшем виде».

Надежд, что Колобок выполнит обещанное, я не питал. Придется напрячь Хуммеля на починку, как проснется, он в отделе самый рукастый.

– Пойдем… хм… Добромил Твердиславович. Проведем собеседование.

«Не ломай язык, Дарк. Можешь звать меня просто Добби».

Мне хотелось внимательно рассмотреть способ передвижения Колобка, якобы состоявший из серии последовательных сверхкоротких телепортаций (за остальными членами семейства Хомяковых я такого умения не замечал). Не сложилось. Колобок очень быстро учился, – и успел за минувшие часы освоить пешее хождение. Соскользнул со своего трона и деловито посеменил в сторону моего кабинета.

* * *

Диалог наш продолжался, как начался: один из участников проговаривал реплики вслух, другой отвечал мысленно.

У меня это было далеко не первое собеседование с вновь принятым в ОСВОД сотрудником, но впервые я испытывал такое чувство ошарашенности от дикого сюрреализма происходящего. Что-то механически говорил, рассказывал о сложившихся в ОСВОДе традициях и неформальных правилах внутреннего распорядка, а в голове вертелся один-единственный вопрос: да кто же они такие, Хомяковы?

Не то чтобы я раньше никогда этим не озадачивался. Задумывался, и не раз, но поиски ответа никогда не становились приоритетной задачей, вечно что-то отвлекало.

К тому же познакомился я с семейством на заре своей карьеры в НИИ ПРОМОК. Странное и удивительное тогда накатило волной, девятым валом, цунами, – и на общем фоне странности Хомяковых не особенно выделялись. Ну да, живет в Гатчинском районе области такая семейка, ну да, обладает сильнейшими паранормальными способностями, а институтское начальство с непонятным благодушием относится к их выходкам… Ничего особенного.

Но время шло, все странное и удивительное постепенно сложилось в органичную и непротиворечивую картину мира, – и лишь семейство Хомяковых упорно не желало в ту картину вписываться. Что никакие они не паранормалы, а самые натуральные маги, я понял давно. Но к какой стихии принадлежат… загадка из загадок. В Институте собрались исключительно «водники», так или иначе все их таланты и умения связаны с водой, но и с магами других стихий мне приходилось общаться достаточно, чтобы сделать вывод: ни на один из первичных элементов магия Хомяковых не завязана. Или же завязана на все четыре разом, а так не бывает…

Хотя…

Возможно, именно этого добивалась от меня Лернейская, – сегодня утром, в Бюро экспертиз, – а я протупил, не сообразил. Головастик-поджигатель был существом водным, однако же при этом все его действия в нашей реальности крайне походили на ритуал Огня. Сочетание стихий не просто не сочетаемых, но антагонистичных по своей сути. Так ведь и это не всё… Посмертные видения его – явно картина полета над родным Миром. Воздух! Третья стихия. При том, что Мир никак не технологический, а ни «огневики», ни «водники» к левитации не способны.

Такое сочетание несочетаемого подозрительно напоминает странности семейства Хомяковых. Настоящие странности, а не дебильные шуточки, которыми они отвлекают внимание от…

От чего?

– …а в Гонолулу наймем катер, – услышал я совершенно незнакомый голос, детский и писклявый.

С запозданием сообразил, что давненько замолчал, занятый своими мыслями. Чем немедленно воспользовался Колобок и начал излагать какой-то свой авантюрный прожект, – но, убедившись, что мысли я блокирую, вскоре перешел на акустический способ общения. До чего же быстро всему учится, паршивец.

– Какой еще катер? Зачем нам в Гонолулу?