Хроники землян - [24]

В темноте при вспышках молний и сквозь грохот грома было видно, как мечутся люди, ища спасения и не находя его. Крик, плач, боль, ужас все смешалось в один адский коктейль. Оцепенение прошло, но на его смену пришел ужас и страх.

— Что дальше? Куда мы? — спросила растерянно женщина.

— Все здания рушатся, в городе опасно, надо бежать на площадь или в поле! — предложил Мех.

— Нет! — воскликнул Педро.- Ни в коем случае, иначе убьет молния!

— Он прав, надо искать бомбоубежище.- предложил Макс.

— Я знаю одно, но до него километр отсюда.- сказал Бен.- Мы в него в детстве лазили.

— Отлично, веди! — согласился Мех.

Они буквально бежали, лавируя между ударами молний, и кто сказал, что молния не бьет два раза в одно место? Сейчас они били и по пять раз, выжигая кратеры. Температура молнии превышает температуру на поверхности солнца, поэтому там, где не один раз ударяла молния в асфальте проплавлялся большой кратер и повсюду разгорались пожары. Огонь не только мешал, но и помогал, освещая путь к спасению. Пробежав пол квартала, Бен свернул во двор школы, от которой сейчас остались руины и кострища еще не угасшего огня. Уже медленнее они прошли через футбольное поле. По дороге Бен нашел мяч и прихватил его с собой. Немного сориентировавшись, он нашел вход в бомбоубежище. Оно было в плачевном состоянии, местами обгорело с обсыпавшейся штукатуркой, завалено мусором и отходами. Страшно воняло гнилью и испражнениями, стены исписаны надписями политического характера и нецензурной бранью.

— О, боже, ну и вонь! — заметила Кристина.

— Блин, я кажется в кучу вступил.- выругался Педро, обтирая подошву о кирпич.

— Фу, долго мы тут не протянем! — сказал Макс.

— Ничего, переживем! Это лучше, чем стать отбивной или курицей гриль.

— Кто-нибудь помогите мне спустится.- попросила женщина, глядя вниз на крутые ступени бомбоубежища.

Бен помог ей спуститься и обратился к остальным:

— Макс прав, тут мы долго не высидим, вонь нестерпимая, поэтому предлагаю уйти вовнутрь. Там лабиринт и пару больших комнат. В них чисто и не так воняет. Туда редко кто заходит, очень далеко от входа. Жутко, но нам в самый раз. После того ада, темные коридоры- это детский лепет. Ну что, согласны?

Все согласились, лишь бы убраться подальше от этой вони. Группа углубилась в катакомбы. Там было лучше, но ненамного. Вонь добралась и до сюда, здесь было немного чище, да и стены были целей.

— Темень, хоть глаз выколи. — сказал Бен, идя впереди. Макс нащупал в рюкзаке фонарь, щелкнул переключатель, и яркий белый луч ударил о стену, выхватив кусок бетонной стены. Они огляделись, помещение было пусто, за исключением двух деревянных ящиков.

— А кто-нибудь подумал, как мы будем спать? — спросила женщина.

— Думать надо побыстрее, батарейки в фонаре надо беречь. — сказал Мехов.

— Дай сумку… — сказал Макс Мехову.- Я все уже придумал, палатка четырехместная, но я думаю мы все поместимся. Тут вот еще одеяла два, постелем на пол, он бетонный, чтоб не простыть.

— Макс, ты молодец! — сказала ласково Кристина, обняв его крепко обеими руками.

— Я че то не понял, палатка зачем? Тут что, дождь намечается? — спросил Педро

— А ты хочешь до утра окочурится от холода? Если в палатке шесть человек могут надышать, то в этой комнате из бетона размером десять на десять вряд ли.- удовлетворил его интерес Мехов.

Они разложили палатку, застелили одеялами пол. Осознав, что в этом каменном подземелье действительно холодно, все забрались в палатку, даже здесь под землей чувствовались толчки. С полчаса все сидели молча, первой не выдержала Кристина:

— Сейчас часов семь вечера и спать пока не хочется, и в темноте ничего не сделаем.

— А давайте фильм посмотрим?? — предложил Макс.

— Ага, а можно еще в гольф сыграть или в бильярд! — иронизировал Педро.

Кто- то тяжело вздохнул, вспоминая как вечерами сидел за теликом с тарелкой жареной картошки. А кто- то улыбнулся злой шутке, чтобы оставить в себе хоть чуточку позитива.

— Он прав, Макс! Не трави душу, еще вчера мы жили нормальной жизнью со всеми ее удобствами и прелестями, даже роскошью. И принимали это как должное, а сегодня прячемся в погребе без удобств и элементарных вещей. Кто бы мог подумать? — увещевал друга Мех.

— Ребята! Смотрите на мир позитивней, а на счет фильма я не пошутил.- сказал Макс, доставая и включая плеер.

В свете загоревшегося экрана он насладился эффектным зрелищем в виде выпученных глаз и открытых ртов.

— Есть что- то, о чем ты не догадался.- заметил Бен.

— Он всегда был предусмотрительный, за это я его люблю! Ну не только за это. — высказала свое восхищение мужем Кристина.

Все ободрились, лишь пожилая женщина уже дремала мирно в уголке после чересчур утомительного дня. Фильм был длинный, почти три часа. Поэтому под конец все зевали и терли глаза. Часов в десять они, потеснившись и прижавшись друг к другу, попытались заснуть. То и дело они пробуждались то от подземных толчков, то от еле слышного здесь грохота грома. К этому времени в палатке было более- менее тепло, особенно повезло тем, кто был в середине, а туда положили женщин, мужчины лежали у краев. Чтобы не застудить спины, между стенкой палатки и спиной засунули запасную одежду, захваченную Максимом. Ночь прошла без лишних происшествий. Никто не хотел просыпаться от осознания того бедственного положения, в котором они находились. Ложась спать, каждый думал о своем: о теплой и мягкой кровати два на два, о чашке крепкого, горячего кофе, о теплом душе, о работе, на которую уже не нужно идти. Измучившееся за вчерашний день, люди не очень-то хотели просыпаться, особенно в полной темноте. Время теряет свои границы, да и смысл. Нет ни дня, ни ночи, вернее они есть, но они не различимы. Есть только бессмысленные, тягучие и размытые во тьме часы. Первой проснулась Кристина, она не знала, ночь сейчас или уже утро, но слыша сопение спящих людей, она решила не вставать, чтобы никого не разбудить. Попыталась снова заснуть, но ей не удалось. Она поняла, если она выспалась, то сейчас как минимум очень раннее утро. Она пролежала молча и не шевелясь еще неопределенное время. Тело начинало ныть от однообразия позы, но в такой тесноте позу не изменить. Ей очень захотелось встать, но она не позволяла себе этой роскоши. Как только послышался шорох и шевеление, Кристина обрадовалась, что теперь она не одна будет бодрствовать. Она приподнялась на локте и спросила шепотом: