Хроники Земли Простой - [4]

Ученик лекаря чувствовал себя очень неудобно, поскольку гномья одежда ему не подходила никак, вдобавок гномий топор сильно оттягивал руки. Это был последний из семи топоров, захваченных с собой в дорогу Микки утром. Шесть из них, беспощадно брошенные, уже украшали своим видом придорожные канавы Северного Ортаска. Всё это, собранное вкупе, злило его чрезвычайно.

Маг тоже чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Мужу взрослому и состоявшемуся полагается размышлять о вещах серьёзных и где-то даже философических. Может от того, что жизнь его близилась к моменту, который должен был круто изменить его судьбу, или по какой-то другой причине, но с некоторых пор его не покидало ощущение, что бытие его проистекает слишком уж размеренно. Душа просила чего-то такого… эдакого, но по всем признакам эпоха ему досталась не бойкая; в чём-то даже унылая, устаканенная такая эпоха. Даже тот самый жизненный момент, которого он ожидал не без волнения, вполне укладывался в рамки обыденности.

Нет, конечно, что-то в мире творилось. Были какие-то вести с сопредельных территорий. Союзное Королевство Пемолюкс, граничившее с Вентаной на северо-западе, поразил кризис власти. Старому королю было пора на каникулы, его же сменщик пропал незнамо куда. Из-за Восточного моря от моряков пришел слух о могущественной морской державе под названием Ольхинда. За Чертой, в трёх днях плавания, говорили моряки, лежит эта страна, многолюдна и населена узкоглазыми людьми, воинственными и бесстрашными. Придумают же такое, усмехнулся маг про себя — узкоглазые люди. Про Восточное море можно врать что угодно, Черта всё стерпит. На юге же полчища саранчи частично пожрали посевы. Южным областям грозил голод. Впрочем, «голод» — это слишком сильно сказано. Скажем так, недоедание. Поговаривали, что тут не обошлось без южных волшебников-варваров, дескать, именно они натравили на Южный Ортаск саранчу. Люди требовали вмешательства магов Вентаны, а пока гоняли саранчу подручными средствами.

Но всё это были вести знакомые и где-то даже рутинные, а душа мага просила потрясений. Поэтому в состоянии лёгкой печали он шагал по Северному Ортасскому тракту, не подозревая нисколько, что до начала приключений осталось всего ничего.

~

— Скоро Северный Ортаск. Отсюда до заставы около двух лат.

Это была первая фраза, произнесенная Хромой Сомом*** после почти двухчасового молчания. Ученик лекаря остановился словно громом поражённый. Несколько мгновений он смотрел на мерно удаляющуюся спину Хромой Сома, затем бегом догнал мага и некоторое время шёл молча. Лицо его отражало сложную гамму желаний. Собственно желаний, а точнее вопросов, было всего два — спросить или не спросить, но кто сказал, что они не могут составить сложную гамму?

(***В имени «Хромой Сом» слово «Хромой» хоть и пишется также как и прилагательное «хромой», тем не менее не склоняется. — Прим. составителей хроник).

Маг, спинным мозгом ощутивший тревогу юноши, обернулся и остановился.

— Что? — спросил он, слегка озадаченный выражением лица юного с’Пелейна.

— У нас будут проверять документы?

— Обязательно, — ответил маг. — На заставе ты должен показать твою подорожную, или паспорт, или гильдийный билет, или что там у тебя есть… тебе поставят печать…

— Должен, — горько сказал юноша. — Ничего я не должен.

— Постой, — сказал Хромой Сом. — Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя нет документов?

Юноша скорбно кивнул и уставился куда-то вниз и чуть вправо.

— Конечно же, — воскликнул маг. — У тебя и карманов-то не было.

Юноша удрученно помолчал, теребя складки гномьего плаща, затем тихо произнес:

— Проклятье.

— Что?! — магу показалось, что он ослышался.

— Проклятье! — выкрикнул Микки, бросил топор и беззвучно заплакал. Слезы катились по его запыленному лицу и, оставляя на нем светлые дорожки, падали на дорогу. Там, где они падали, тут же прорастали кустики картофеля. Отметим, что при всей сюрреалистичности происходящего, юноша вел себя рационально. Он ходил туда-сюда по дороге с постоянной скоростью, механически разворачиваясь, отчего картофель прорастал правильными рядами и через равные промежутки. Это здорово походило на проявление какого-то древнего инстинкта, или, скажем, на результат работы армейского сержанта. Маг присел на корточки, потрогал кустики, сорвал и понюхал цветок зацветшего уже картофеля.

— М-да, — сказал маг, глядя снизу вверх. — И давно это у тебя?

— С детства, — мрачно сказал ученик лекаря и отвернулся.

— Ну что ж… — сказал маг и почесал в затылке. — Пойдём дальше.

— У меня же нет документов! — выкрикнул ученик лекаря.

— Не беда. На заставе я за тебя поручусь. Потом тебе дадут справку о том, что у тебя нет документов, и поставят в неё печать.

— И всё?!

— И всё. А ты разве не знал?

Ученик лекаря перестал плакать, поиграл желваками, сжал кулаки, набычился и пошёл на мага. Однако маг, успевший немного изучить своего спутника, не дал застать себя врасплох. Он отскочил в сторону и, сожалея в глубине души, что малая дистанция не даёт времени для красивых размашистых телодвижений, ловко подсёк посохом надвигающегося с’Пелейна. Ученик лекаря тоже исполнил свою партию блестяще: ноги его взметнулись к небу, он увесисто шлёпнулся спиной на дорогу, взметнув вверх небольшое облачко пыли, и некоторое время лежал так с широко открытыми глазами. Маг же не отказал себе в удовольствии, озвучивая свои движения характерными гудящими звуками, свершить несколько роскошных па и застыть напоследок в эффектной позе с подъятым к небу посохом.