Хроники зеленого крокодильчика - [22]

– Пра-авильно, – ехидно подтвердил Артур. – У всех бумажки с фамилией одного из коллег. Вот этому-то коллеге каждый и вручит тот подарок, приобрести который...

Договорить он не успел.

Осознавшие хитрый обман сослуживцы принялись сначала хихикать, а затем в голос гоготать.

– У меня... у меня П-пономарев, – сквозь смех выдавил Паша, – я щас п-принесу... этот... подарочек...

«Подарочком» оказалась широко известная игрушка «Дай по морде начальнику» – резиновая груша на пружинке с местом для наклеивания фотографии. Александр принял дар, пригрозив использовать грушу для битья по головам нерадивых программистов.

Вообще народ проявил фантазию. Были тут и набор водяных пистолетов, и USB-подставка для кофе, и какие-то хитрые кактусы в горшочках... Но главное – все получили по-настоящему неожиданный новогодний подарок. Конверты с собственными именами вытащили лишь двое менеджеров и торжественно обменялись презентами.

* * *

Централизованных развлечений народу так и не потребовалось. Все образовалось само собой: люди отдыхали, трепались за жизнь, мыли кости домашним, танцевали, просто слушали музыку. Барышни по собственному почину устроили игру в фанты, и эта детская забава привлекла многих. Правда, от идеи играть на раздевание барышни отказались. Программеры устроили образцово-показательную битву в Каунтер-страйк: девушки переживали, мужчины делали ставки. В главной праздничной комнате мерцали гирлянды, и расходиться по домам никому не хотелось. Что там, дома – предновогодняя беготня, а тут – хорошо...

Часов в восемь в дверь позвонили. Секретарша с криком «А вот и Дед Мороз!» бросилась открывать. Но это был не Дед Мороз.

– Вы к кому, молодой человек?

– К вам, – несмело улыбаясь, произнес лохматый детина в строгом сером костюме.

– А у нас все на месте, – возразила секретарша.

– Санек! – отодвинул ее в сторону Введенский. – Заходи, конечно. Это Пушкин, админ соседский, – объяснил он и вновь обратился к гостю: – Сбежал, наконец?

– Сбежал, – согласился Пушкин. – Скукотища там у нас смертная. Словами не описать. Тамада какой-то придурочный, сам себе шутки рассказывает, сам смеется... Эдик с кислой мордой...

– Забей, – прервал его Артур. – Пошли выпьем.

Минут через десять Пушкин, которого приняли как родного, спросил:

– А можно я еще парочку наших... ну, сюда приведу? Жалко там бросать...

Вскоре лучшая часть «Езды» тусовалась на третьем этаже.

* * *

К десяти половина народа рассосалась, оставшиеся же пребывали в блаженном настроении. Артур научил почтенное общество делать обещанные пузырики. По сути, это была обычная водка с колой, но хитрость заключалась в том, чтобы в высокий стакан сначала налить граммов 50 водки, а затем аккуратно, с большой высоты и тонкой струйкой, влить туда газировку.

– И это единственно правильный способ употреблять колу! – сообщил Введенский.

Затем самые стойкие отправились гулять и слонялись по улицам, распевая какие-то песни, запускали фейерверки, кидались снежками...

Марьяне было хорошо. Оттого, что она работает с такими прекрасными веселыми людьми, и оттого, что год прошел совсем не зря, и – чего уж там – оттого, что Артур весь вечер был рядом.

В офис вернулось всего четверо: Пушкин, Введенский, Марьяна и Пономарев. Пушкин был уже настолько хорош, что пить не стал даже на посошок, однако долго благодарил за прекрасный вечер. Пономарев тоже собрался домой, сказав, что бардак разгребать не нужно, потому что он вызвал на завтра специальных уборщиков. Марьяна с Артуром остались в офисе одни.

Введенский смешал еще два стакана своего фирменного пойла и протянул один Марьяне.

– Ну что, по домам? Тебя проводить?

– Проводи... – мысли у Марьяны уже путались. – Слушай, а все-таки: откуда ты знаешь про папу, про Эдика, а? Тебя же рядом-то не было!

– Снова-здорово... Сколько можно, Маш? Забудь.

Но от алкоголя в девушке проснулась обидчивость. Она взяла кресло, придвинула его к самой елке, угнездилась в нем и отрезала:

– Никуда отсюда не пойду, пока не расскажешь.

– Ну ладно... Я твой крокодильчик. Или наоборот. Поняла?

– Да ну, я серьезно, а ты как всегда... – Марьяна зевнула.

И тогда Артур начал рассказывать. Он говорил о каких-то непонятных вещах, о существах, которые живут за счет чужой удачи, о чрезмерно везучих дурочках, не следящих за своей жизнью, об ангелах, которые этих дурочек пасут, притворяясь то игрушкой, то крокодильчиком, то вообще бог знает чем... Голос его был успокаивающим, и глаза Марьяны постепенно слипались.

– Ни фига я тебе не верю, – ласково пробормотала она. – Погладь меня лучше по голове.

И Артур погладил ее по голове, а потом вдруг встал и сказал:

– Ну ладно, пойду-ка я машину поймаю, полвторого уже, – и ушел.

* * *

Марьяна сидела в кресле возле самой елки, счастливо улыбаясь. Год заканчивался странно. Все-таки пить, наверное, вредно. Особенно вот эти самые пузырики. Или нет? На стенах перемигивались разноцветные гирлянды, отчего девушке чудилось, что она попала в центр северного сияния. Введенский совсем заморочил ей голову, но это казалось совершенно неважным. Играла тихая музыка, кто-то из старых французов, то ли Дассен, то ли Генсбур, комната была пуста и прекрасна своим послепраздничным разгромом. Надо бы прибраться... а, нет, не надо, блаженно подумала Марьяна и незаметно для себя задремала.