Когда хлопнула дверь, я открыла глаза. Самин подошел к кровати, приподнял мою ослабевшую тушку, и расправив кровать, положил меня обратно и накрыл одеялом. Я закрыла глаза, а он уселся в кресло, похоже, что уходить он не собирался.
Утром, я проснулась от того, что в рот мне вливали воду. Я была уже человеком и лежала под одеялом. Я открыла глаза, на кровати сидел Самин, он придерживал мою голову рукой и вливал мне в рот воду из бутылки.
Я попыталась отстраниться от бутылки, но Самин зарычал на меня. Его рык, не произвел на меня впечатление, и я сжала зубы. Видя упрямое выражение на моём лице, Самин поставил бутылку на пол и убрал руку. Я опустила голову на подушку.
— Надо поесть Вета. — Тихо сказал он.
— Ты не можешь приказывать мне, я не принадлежу вашей стаи — сказала я. — Удерживать меня ты тоже не имеешь право.
— Почему ты так поступила с нами — спросил он.
Отвечать на этот вопрос я не собиралась. Они же не объяснили мне, почему они поступили так со мной более трёх лет назад. Я до самого отъезда в школу ждала, что мама объяснит мне, почему отсылает меня. Она молчала, все это время и избегала меня. Талиг, который, вез меня в школу на машине, всю дорогу молчал, а мама даже не вышла попрощаться со мной.
Отвернувшись к стене, я натянула на голову одеяло. Через секунду, Самин встал с кровати и направился к двери. Дверь закрылась, я осталась в комнате одна.
Нужно было вставать и одеваться, пока не восстановлю силы в кошку обернуться не смогу. Омеги больше люди, чем звери, так распорядилась природа.
Одежда была новая, моего размера. Не забыли и про нижнее бельё. Вся одежда была качественная и стильная. Я оделась и опять легла на кровать. От слабости очень хотелось спать.
Рано утром Самин на руках вынес меня из комнаты и посадил на заднее сиденье машины. Сам он сел за руль, рядом на сиденье сел Брун. Они заблокировали двери и мы поехали. Я закрыла глаза, на дорогу смотреть не хотелось.
Часа через два, мы остановились у придорожного кафе. Брун вышел из машины и через несколько минут принес мне бутерброды с рыбой и стакан кофе со сливками. Бутерброды, я съела и выпила кофе. Бумажную посуду у меня забрали и протянули мне влажные салфетки. Я вытерла руки, уселась поудобнее и опять закрыла глаза. Бутербродами, я не наелась, но в желудке перестало сосать, а внутри потеплело.
Ночью мы не останавливались, оборотни менялись местами, один рулил, второй отдыхал. Останавливались мы только у придорожных кафе. Брун покупал всем бутерброды и кофе, и мы опять трогались в путь. Оборотни молчали, а я не спешила с вопросами. Конечный пункт нашего путешествия мне известен.
В город мы въехали рано утром. За эти годы, город разросся. Прибавилось две улицы. Все дома были отремонтированы, перед домами были разбиты газоны и клумбы. Деревья были подстрижены, пешеходные дороги имели красивый ухоженный вид.
Магазин расширили и перестроили. Теперь он сверкал разноцветными витражами. У магазина появилась парковка для автомобилей и красивые клумбы. Второй этаж был полностью перестроен. Теперь он сверкал большими окнами с красивыми наличниками.
Мама выбежала мне на встречу и обняла меня. Я обняла её в ответ. Она прекрасно выглядела, мама изменила прическу и она ей очень, шла.
— Мне нужна твоя помощь Вета. — Сказала мама, таким тоном, как будто мы не виделись всего-то месяц. — Я не успеваю, твой брат отнимает слишком много времени и сил.
— Я помогу тебе мама. — Сказала я и разжала объятья. — Только в школе было мало уроков по кондитерскому делу.
— У меня прекрасные кондитеры, я хотела бы, чтобы ты помогала мне в торговом зале и с заказами. — Ответла мама. — Ты поднимайся на второй этаж, я подготовила тебе самую большую и светлую комнату. Мы теперь живем в другом доме с садом, так удобнее для малыша.
Смотря на маму, я кивала в такт её словам. Было видно, что у мамы все хорошо, муж не обижает её, она счастлива. Только почему ты от меня отказалась, неужели не хотела расстраивать мужа. Раньше она такой не была, Она пошла против отца и не захотела сдавать меня в санаторий, что же такого произошло, что она изменила свое отношение ко мне.
— Хочешь, я познакомлю тебя с братиком? — Спросила мама.
— Теперь уже нет, мама. — Ответила я и пошла в дом.
Мама не пошла за мной. Я не могу отказать ей в помощи. Она многим пожертвовала ради меня, но эти жертвы блекнут перед её поступком три года назад.
В то время, я очень хотела иметь брата или сестренку, я бы очень любила его или её. Я с удовольствием бы помогала маме ухаживать за ребенком, но я перегорела. Теперь я не хочу участвовать в его воспитании. Они первые отказали мне в этом, решили, что я смогу причинить вред беззащитному существу, я до сих пор не могу понять, почему они так плохо обо мне думали, что я такого сделала, чтобы заслужить недоверие.
Работа в кондитерском цехе уже кипела. Я познакомилась с кондитерами. На маму работали два кондитера. Кадима — женщина оборотень среднего возраста с добрыми глазами и Кахир — молодой оборотень. Высокий, сильный альфа. Я признаться очень удивилась, что альфа освоил такую профессию.
К работе я приступила через полчаса. Я ненадолго поднялась на второй этаж, нашла комнату, предназначенную для меня, переоделась в более удобную одежду и обувь и спустилась в магазин.
