Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров - [22]

– Да, так есть, – вдруг прорезался скрипучий голос управителя плавильных ям. – Механические птицы наши и наездники наши должны защитить остров. Бесспорно, так есть.

– Подождите, – Моту-ра поднял руку вверх, останавливая желающих тут же высказаться в поддержку этой идеи. – Вы снова забываете о том, что говорит Закон. Нет и не может быть наших и храмовых наездников, как не может быть наших и храмовых птиц. Наездник не имеет принадлежности и права голоса до тех пор, пока в его распоряжении есть механическая птица. Единственное, чем он руководствуется – воля его, и ничего больше.

– Мы знаем Закон, но, к сожалению, этот Закон нежизнеспособен, – сказал Мику-ра, вызвав настоящее смятение в рядах присутствующих. Для жителей Архипелага, которые ценят Закон и ясные правила во всем, такое заявление ставит под сомнение многое. Слишком многое, чтобы говорить об этом вслух.

– Этот Закон нежизнеспособен, – повторил младший законник громче, перекрикивая возникший шум голосов. – Он был утвержден Аракорат-мару на заре эпохи небесных камней, когда механические птицы были совершенно новой, неизведанной силой, которую нужно было контролировать. Отдав в распоряжение эту силу независимым наездникам, Совет хотел сделать ее неприменимой для любой политической силы или островного сообщества. В этом есть смысл: по отдельности воля каждого человека на Архипелаге чиста, а стихийная воля массы – опасна.

Но это не работает! – продолжал Мику-ра. – И не работает по одной простой причине: за прошедшие солнечные циклы наездники так и не стали независимыми. Мы, законники, лишили их права голоса, механики отдали им в распоряжение механических птиц, но этого недостаточно. Каждый наездник неизбежно остается частью своего острова, он здесь живет, здесь ест, спит, дышит и инициирует новые жизни. И, как следствие, не может быть независимым по определению. К несчастью, это уже поняли в Храме и, к еще большему несчастью, это понимание совпало с падением Конструкта.

– Ты хочешь сказать, что храмовники нарушают Закон? – спросил кто-то из младших законников.

– Нет, я не сказал этого. Но я уверен, они навязывают наездникам волю массы, сохраняя иллюзию их независимости. Тем не менее, это только иллюзия, и, глядя на то, как умело координируются и направляются полеты механических птиц, я не могу поверить в то, что в их основе лежит сумма решений самих лишь наездников.

По мере того, как Мику-ра говорил, в умме все чаще раздавались одобрительные возгласы присутствующих. На самом деле он просто озвучил то, о чем думали многие, но озвучить это казалось немалой смелостью.

– Так должны поступить и мы! – подытожил оратор, воодушевленный поддержкой. – Отказываясь от открытой поддержки наездников, мы только делаем себя слабее перед лицом новой угрозы. Будущий Халку-мару может быть свободным только в том случае, если в небе над Площадью будет наша механическая птица, как сигнал для каждого, кто захочет нарушить проекцию Огненного острова.

Я наблюдал за всем происходящим, спрятавшись за чьей-то грузной фигурой. И больше всего меня удивляло не то, ЧТО говорят оппоненты, а сам факт столь явного противостояния между Мику-ра и Моту-ра. Может, предпосылки к такому расхождению были и раньше. Были наверняка. Но столь явная оппозиция проявлялась по-настоящему только теперь.

Я думал о том, что истинная суть этого противостояния заключалась вовсе не в конкретных спорных вопросах и аргументах. На самом деле где-то здесь пролегала граница между традицией и реакцией, старым и новым, верховенством Закона как такового и верховенством тех целей, которых можно с его помощью достичь. Справедливости ради, того же Моту-ра трудно назвать непоколебимым поборником привычных ценностей. Он умел быть гибким и мог оценить последствия лучше, чем кто-либо. Но то, с какой силой он верил в силу Закона… Этому бы позавидовали самые искренние мистики в Храме.

– Возможно, – ответил главный законник. – Возможно, все так и есть. Я не знаю, и никто из нас пока не знает. Но для того, чтобы изменить статус наездников, мы должны созвать Аракорат-мару – Всеобщий совет Архипелага, – уточнил Моту-ра для тех, кто не знал терминологии законников так же безупречно.

– Пока соберется Аракорат ваш, на месте уммы этой будет еще один храм, – проворчал кто-то из управителей так, чтобы слышали все присутствующие.

– Но мы должны попробовать. Мы должны инициировать эту идею и вместе с ней обсудить правила неприкосновенности проекций островов и Закон об их защите. Это может быть бесполезным, но мы выиграем время и сможем лучше понять, что на самом деле происходит на Архипелаге.

– Что нам делать до того? –спросил кто-то.

– На время Халку-мару я предлагаю пригласить на башню одного добровольца, дав ему Право отложенного голоса для следующего Дня собраний. Более масштабные методы защиты мне видятся излишними.

– А как же наездники?

– Наездники будут поступать так, как говорит их воля, и никак иначе, пока не изменится Закон. Если это, конечно, произойдет.

Вяло согласившись с хоть каким-то общим решением, совет начал расходиться. Мику-ра больше не вступал в спор с главным законником, но, кажется, ему это и не было нужно больше. Его план – прост и эффективен. Услышав все то, что услышал, на будущем Халку-мару я больше не мог оставаться в стороне. Не мог. И именно я должен стать тем, кто будет в небе над Площадью в этот день.