Хроники Смертельной битвы: Во имя высоких целей - [38]

Наконец, тот, кого Китана приняла за Драмина, вернулся в освещенный луной круг двора. Один из пришельцев шагнул за ним следом, торопливо протянул какой-то предмет и тут же растворился в темноте. Первый выждал какое-то время, потом запер ворота и зашагал вперед, к ведущему в башню порталу, явно торопясь пересечь освещенное луной пространство. Дождавшись, пока внизу стихнут шаги, Китана с облегчением отошла от окна. Она была утомлена и встревожена так, будто сама все это время пробыла во дворе, занимаясь чем-то явно противозаконным. Саб-Зиро легонько потянул ее за руку, и, когда она повернулась к нему, стянул с нее плащ.

— Простите, это придется оставить здесь. Такие плащи выдают только стражникам — может статься, что он уже вернул караульных на место.

— Думаешь, это все же был Драмин? — прошептала Китана.

— Почти уверен. Идемте вниз, только не спешите. Не хочу сталкиваться со стражниками.

Дорогу назад, в обитаемую часть башни, Китана толком не запомнила: слишком взбудоражены были все ее чувства и слишком спутаны мысли. Она смогла вернуться к реальности лишь тогда, когда оказалась в собственных покоях. Служанка, дремавшая у очага в кресле, вскочила, увидев на пороге госпожу, но Китана отослала ее, не дав сказать ни слова. Служанка повиновалась, и Саб-Зиро запер за ней двери. Китана растерянно молчала, смущенная тем, что они снова остались наедине.

Глупо было отрицать очевидное: ни предполагаемое предательство Драмина, ни неприятности, которых следовало ожидать, если он и вправду перешел на сторону врагов Шао Кана, не волновали ее так, как следовало бы. Китана видела и слышала только Саб-Зиро. Это выворачивало наизнанку и выдирало нервы из-под кожи, оглушало и заставляло до невероятного внимательно сосредоточиться на том, что она могла различить сквозь шум собственной крови и рваное биение сердца. Очертания тела, скрытые темной тканью, движения — точно выверенные, быстрые и до невероятности плавные. Красивые. Его взгляд. Его голос. Китана металась от самозабвенного детского восторга до темных чувств, которым, даже набравшись смелости, не дала бы имени. Не призналась бы себе в том, чего хочет на самом деле. Почему это вдруг стало… таким? Ведь ничего подобного не было прежде. Очередная маленькая простительная ложь самой себе, верно? Попытка заменить то, что истинно, на то, что правильно. Попытка не смотреть, отвести взгляд, прекратить искать ответы на так и не заданные вопросы.

— Что мы будем с этим делать? — вырвалось у Китаны неожиданно для нее самой.

Ей показалось, что она застала Саб-Зиро врасплох. Он тут же отвернулся от нее, отошел к очагу и поправил трещавшее в огне полено.

— Пока мы ничего особенного предпринять не сможем, принцесса.

— То есть как это? — продолжала она, приближаясь и вставая у него за спиной. — Мы позволим ему и дальше делать то, что он хочет? Мы должны сообщить обо всем отцу.

— Пока мы можем написать о том, что видели, но не более того, — ответил Саб-Зиро, не поворачивая головы. Китана закусила губу, заставляя себя подавить разбушевавшиеся чувства. Он воин. Более того, и она тоже — воин. Это непозволительно. Нечестно. Подло.

— Но мы видели, как он переправляет куда-то урожай или что-то еще.

— Вот именно. Урожай или что-то еще неведомо кому. Он выдумает подходящее объяснение, можно не сомневаться. Нам нужно что-то более весомое.

— Но ведь, раз ты начал следить за ним, значит, это более весомое уже есть у Императора?

— Принцесса, Драмин уважаемая фигура, пользующаяся доверием Империи уже много лет. В какой-то мере он — зримое воплощение Эдении, живой символ, что-то вроде того. Оскорбить его обвинениями в злоумышлениях против Империи, не имея на то однозначных, твердых и понятных не только нам, но и народу оснований, будет крайне необдуманно. Император прислушается к нам, разумеется, но, пока вина Драмина не будет доказана, в Эдении любую попытку предъявить ему обвинение воспримут крайне болезненно. А возможно, не только в Эдении, но и в других беспокойных провинциях. Нам нельзя действовать опрометчиво, принцесса.

— Так что же нам делать? Искать доказательства, пока он играет в свои игры у нас за спиной? — медленно проговорила Китана, обходя Саб-Зиро и усаживаясь на скамейку, стоявшую у огня. Он, помедлив, сел рядом, почти касаясь ее плечом. Китана затаила дыхание.

— Драмин, судя по всему, доверяет вам, — сказал Саб-Зиро. — Наблюдайте за ним. Может, удастся найти письма или что-то…

— Постой! — воскликнула Китана, рассерженная собственной рассеянностью. — Я видела странные послания. Такие… В общем, клочки бумаги или тонкого пергамента, заляпанные глиной. Он разбирал послания в библиотеке, я неожиданно вошла, а он сказал мне уничтожить ненужные, но эти убрал в шкатулку. Хотя сам же объяснил, что это просто донесения от его брата…

— Любопытно, — сказал Саб-Зиро, и Китане показалось, что он усмехнулся. — Весьма неосторожно оставлять при себе такие послания — если они и вправду от заговорщиков. Разве только он бережет их на случай, если что-то пойдет не так.