Хроники Смертельной битвы: Во имя высоких целей - [26]

— Но я не старалась никому угождать, Драмин, — возразила Китана. Он закивал в знак одобрения:

— Вот именно! Не знаю, в чем тут дело, в вашем воспитании или в происхождении, но вы дали им то, о чем они говорят с благоговением, вспоминая старую династию. Сила и святость власти, непрерывная многовековая цепь ее передачи, право крови — вот что для них главное. Они постоянно пытаются перекроить земли по-иному, вырвать друг у друга лишний кусок из глотки, словно стая охотничьих псов, но всякий раз, когда вы одернете сворку, напоминая им о священных установлениях, они будут, простите мне грубость, лизать вам руки. Внешнемирцы считают, что мы слишком привержены традициям — в ущерб благоразумию, и, знаете, я вынужден с этим согласиться, хотя речь идет о моей родине и моих соотечественниках.

Китана задумалась: хвалебные речи Драмина звучали слишком хорошо, чтобы быть правдой. Однако, судя по всему, он ничуть не преувеличивал. Припомнился недавний случай, когда ей удалось разобраться с очередным скачком внутренних пошлин из-за ссоры глав двух семей из мелкой аристократии. Таможенные игры больно ударили по карманам обоих, но никто не желал поступить так, как того требовал здравый смысл, и пойти на мировую. Китана не стала выслушивать длиннейшую и скучнейшую историю старых обид, а прочла по памяти запись из местного кодекса, применявшегося в таких случаях, наложила на обоих спорщиков штраф и отправила восвояси. Она ждала многословных возражений и попыток оспорить решение, однако, к ее удивлению, высокородные господа остались довольны и ушли, рассыпаясь в благодарностях. Видимо, восстановление старого, правильного для них порядка было для них куда важнее возможности одержать победу над врагом.

— Что до простецов, — продолжал Драмин, когда Китана снова подняла на него взгляд, — с ними все обстоит одновременно и сложнее, и легче. Старая династия для них нечто вроде спустившихся на землю небожителей, и королеву Синдел они считают похищенной богиней из легенд об огненных духах. Я рассказывал вам как-то.

— Я помню, Драмин. Но это ведь в голове не укладывается, — нахмурилась Китана. Моя мать для них богиня?

— О да. Более того, Джерроду и Синдел поклоняются как богам даже некоторые аристократы, но вам они, конечно, об этом не скажут. Для них вы дочь богини и тоже в какой-то степени богиня, хотя ваш статус воспитанницы… — он тут же поправил сам себя: — дочери Императора сильно осложняет дело. Что до рабов, то, когда они к вам привыкнут и поймут, что их жизнь ни в чем не отличается от той, что вели их отцы, деды и прадеды, мы раскроем тайну и объявим вас истинной наследницей короля Джеррода с подобающей случаю торжественностью.

Китана взглянула на него недоверчиво.

— Мне начинает казаться, что ты насмехаешься. Во-первых, об этой, как ты говоришь, тайне знает каждый житель Эдении. Во-вторых, к чему лишняя шумиха?

— Даже не думал. Слухи ходят, разумеется, но до тех пор, пока о вашем происхождении не объявят семьи в каждой из земель, рабы будут считать, что в Эдению прибыла принцесса Внешнего мира Китана, дочь Императора Шао Кана и королевы Синдел. То, что произошло много лет назад во время поединка между Императором и Джерродом, а также после него, тщательно скрыли, чтобы не вызывать лишних волнений. Оппозиция пыталась распространить сведения об увезенной законной наследнице, когда Синдел вышла за Императора, но они быстро поняли, что это грозит им же самим бунтами и утратой владений. Рабам опасно давать даже иллюзию свободы, им нужна твердая власть и абсолютная определенность того, во что они верят. Страх перемен и неизвестности моментально превращает их в животных, способных на любую жестокость. Потому я прошу вас, Китана, соблюдайте все нормы и традиции, даже если они кажутся вам глупыми, мелкими и не заслуживающими внимания. По крайней мере до тех пор, пока все эденийцы — и благородные, и простецы — привыкнут к переменам.

— Я, кажется, уже сменила одежду по твоему требованию, а мое оружие не покидает моих покоев, — нетерпеливо сказала Китана, одернув подол длинного платья, на которое ей пришлось сменить привычный удобный наряд.

— И эти перемены вам к лицу, — Драмин изобразил поклон, — однако есть еще одна вещь, которую было бы очень желательно сделать.

— О чем ты, не тяни.

— Не сочтите за дерзость, но пребывание Грандмастера Лин Куэй здесь крайне нежелательно, — начал Драмин, и Китане показалось, что по его бесстрастному лицу промелькнула тень беспокойства. — Он уважаемый слуга Императора и, конечно, я понимаю и ваши опасения, и опасения Шао Кана, но я в состоянии позаботиться о вашей безопасности. Башня неприступна, а семьи круга не настолько безумны, чтобы пытаться причинить вам вред. Что касается оппозиции, то…

— Драмин, хватит болтовни. Почему Саб-Зиро должен уехать?

— Потому, что воины Лин Куэй известны как ищейки, лазутчики и безжалостные убийцы, от которых нет спасения. Их боятся, выдумывают о них жуткие истории, которые, может, не имеют никакого отношения к действительности, но передаются из уст в уста со всеми подробностями. Весьма неаппетитными, смею вас уверить. Если семьи еще могут стерпеть такое присутствие, объяснив его простыми и разумными причинами, то среди рабов уже пошли слухи о том, что чудовища в масках начали воровать мальчиков-первенцев, чтобы вырастить из них себе подходящую смену.