Хроники Расколотого королевства - [3]

И предводители роялистов задрожали от страха и сказали, что им нужно обдумать всё как следует и что ответ они дадут завтра. А на следующий день парламентарии сказали, что монархия — не худшая форма правления, и учредили в столице Комитет влиятельных особ. Предводители роялистов один за другим вступали в Парламент и там уже спорили, кто же достоин надеть корону и вернуть народу былое процветание.

Выдержав паузу, Квиллам Май сказал:

— Так было семь лет назад. И комитет до сих пор заседает, а королевство ждет решения. Рассказать, что произошло за эти годы? Сейчас покажу, на что похожа наша страна. Вот… — Он взял тарелку, на которой лежало большое круглое печенье. — Смотри сюда.

Мошка тут же уставилась на печенье. Наверное, представляла, что земля под ногами хрустит и с кусочками миндаля.

— Вот такое оно, наше королевство, — сказал Май, нажав кулаком на печенье, и оно пошло трещинами. — Видишь? На вид почти целое, но коли растрескалось, то уже не соберешь воедино. Каждая область подчиняется местным правителям и правительницам. Скажем, здесь. — С этими словами он ткнул в подрумяненный кусочек. — Это столица всего королевства. А это, — палец указал на кусочек с большим орехом, — Галдспар. Вот Манделион, а тут у нас графство Амблвеч. Вроде всё на месте, но прежнего печенья больше нет.

В голове проснулась знакомая боль, и Май подождал, пока она утихнет. Перед глазами плясали белые точки, будто гигантская невидимая кошка пронзала когтями ткань мироздания. Май вздохнул, смахнул со стола крошки и вернулся к работе. Обмакнул перо в чернила, потом поднял взгляд на дочь, словно та задала вопрос.

— Знаешь, — сказал он, — если собираешься помогать мне, привыкай к незаконченным историям. Настоящая жизнь не знает, что такое финал.

Квиллам Май так и не закончил свой великий труд за те восемь лет, что были отпущены ему судьбой. А когда он умер, его книги отправились в костер. С той ночи, когда он дал дочке имя, прошло двенадцать лет. Сейчас та пряталась в голубятне, держа под мышкой гуся.

«А» ЗНАЧИТ «АВАНТЮРА»

В народе говорили, что запалить дрова в Чоге способен разве что небесный огонь. Проезжие шутили, что местные жители, отчаявшись растопить очаг, готовят обед на болотных гнилушках.

Самый верный способ попасть в Чог — двигаться, ориентируясь на запах сырости, прочь от всякого мало-мальски пригодного для жизни обиталища. Все дома в Чоге, от подвала до крыши, покрывала плесень. Деревья гнили изнутри. Овощи гнили снаружи.

Вода сочилась отовсюду. Она потоками текла с крутого холма, торчащего над городком. Журчащие ручьи бежали по склонам, заросшим соснами, по дороге размывали меловые залежи, и вода белела, как молоко. Улицы Чога переплетались хитрей, чем норы в муравейнике. Дома были разбросаны самым причудливым образом.

Днем жители Чога вели безнадежную борьбу с сыростью. А по ночам им снились влажные, удушливые сны. Но однажды их мирный сон был нарушен, хотя природная, впитанная с дождем привычка к покою быстро стерла яркие впечатления, как гусь поправляет выбившееся перо.

Той ночью в Чоге нашлась душа, что пылала черным пламенем протеста. В полночь, когда жители мирно спали, обладательница пылающей души пряталась в голубятне магистрата.

Высокая, просторная голубятня из-за конической крыши напоминала башню замка. Сейчас она пустовала — вернее, там не было голубей, зато были двенадцатилетняя девочка и громадный гусь по кличке Сарацин.

Мошка, распахнув глаза, пристально всматривалась в темноту и ловила каждый шорох. До ушей долетали приближающиеся голоса, а глаза упорно цеплялись за грушевидный силуэт единственного голубя, сидевшего наверху в арке. Мошка балансировала на шатких жердях, прижимая к боку беспокойного гуся, и выбранное укрытие уже не казалось ей удачным.

Всякий раз, когда голубь перелетал от окна к окну, Сарацин шипел. Стоит людям снаружи услышать этот звук, и Мошку тут же найдут. У девочки были веские причины не возвращаться домой, к дяде Западу и тете Брионии. Если ее поймают в эту мрачную ночь, то всыпят так, что мало не покажется.

— Премного благодарны, сэр. Не извести вы нас, этот плут уже с месяц наживался бы на наших доверчивых кумушках, — произнес судья.

Мошка замерла.

— Я оказался у вас не совсем случайно, — ответил молодой голос, спокойный и приятный, словно теплое молоко. — Когда я менял лошадей в Свате, при мне упомянули, что некий Эпонимий Клент останавливался здесь не далее как на прошлой неделе. Я знаю этого человека как прожженного злодея и мошенника, так что решил сделать невеликий крюк и заглянуть к вам в городок.

— Надеюсь, вы у нас хоть немного задержитесь? Заночуете у нас, чтобы я выразил нашу благодарность тарелкой мясного супа, говядиной и бренди? — Щелкнула табакерка. — Сделайте одолжение.

— На учтивую просьбу не смею ответить отказом.

Неожиданно голубь заметил рядом крупный силуэт, осторожно скользящий по жердям в темноте. Силуэт протяжно шипел, словно коньки на льду.

Мошка махнула ногой, заставив голубя взлететь.

— Что-то не так?

— Нет, показалось…

Мошка затаила дыхание.

— Вроде пахнет дымом.

— Ах, табак такой, в нем чувствуются нотки серы.