Хроники Маджипура - [25]

Сначала он принял морскую траву за массу морских змей, поскольку она, казалось, двигалась по своей воле, изгибаясь, скручиваясь, сжимаясь, распускаясь. Она мерцала на спокойной темной воде богатыми сияющими цветами, каждая прядь переливалась вспышками зелени, индиго и киновари.

Небольшие островки ее плыли по левому борту, зато справа покрывали море довольно широкой полосой.

Лавон взглянул поверх поручней на нижнюю палубу и увидел троицу лохматых четырехруких фигур. Скандары чинили сеть или делали вид, что чинят. Они встретили его пристальный взгляд раздраженно и угрюмо. Как и вся команда, они устали от долгого плавания.

– Эй, там! – крикнул Лавон. – Забросьте-ка ковш. Поймаем несколько этих змей!

– Змей, капитан? О каких змеях вы говорите?

– Вон там, неужели не видите?

Скандары долго всматривались в воду, потом один из них снисходительно ответил:

– Вы имеете в виду эту траву?

Лавон вгляделся получше. Трава? Судно уже миновало первые островки, но впереди было еще много обширных скоплений, и он долго пытался проследить одну прядь в спутанной массе. Да, это двигалось так, как обычно свиваются змеи, но Лавон не видел ни голов, ни глаз. Хорошо, пусть будет трава.

Он сделал нетерпеливый жест, и скандары неторопливо принялись вытягивать черпак, которым собирали биологические образцы.

К тому времени, как Лавон спустился на нижнюю палубу, небольшой кусок травы подняли из моря, и человек шесть команды столпились вокруг: первый помощник Вормеехт, первый штурман Калимойн, Джоахил Нур с парочкой своих ученых, Майкдал Хац, летописец. В воздухе резко пахло аммиаком. Трое скандаров стояли, отвернувшись, демонстративно зажав носы и что-то ворча.

Зато люди кивали, хохотали, тыкали руками в траву и выглядели более оживленными, нежели за все последние недели.

Лавон опустился на колени рядом с образцом. Несомненно, это была какая-то разновидность морских водорослей. Каждая мясистая прядь была длиной в рост человека, шириной с предплечье и толщиной с палец. Они судорожно скручивались и дергались, будто натянутые струны, но с каждой минутой их движения замедлялись, они высыхали на солнце, и яркие цвета быстро блекли.

– Забросьте-ка черпак еще раз, – бросила Джоахил Нур скандарам, только выгружайте в бадью с водой, чтобы трава не завяла.

Скандары не шелохнулись.

– Вонь, такая мерзкая вонь, – буркнул один.

Джоахил Нур шагнула к ним, невысокая неутомимая женщина выглядела ребенком рядом с гигантскими существами. Она резко взмахнула рукой, и скандары, пожав плечами, вновь принялись за работу.

– Что вы будете с ней делать? – осведомился у нее Синнабор Лавон.

– Разбираться. Это какой-то неизвестный вид морской водоросли, хотя тут, так далеко в море, все неизвестно. Интересно меняется цвет. Я не знаю, то ли потому, что изменяется количество пигмента, то ли это просто оптический обман, вроде игры света на пласте эпидермы.

– А движения? У морских водорослей нет мускулов.

– Двигаться способны многие растения. Слабые электроимпульсы вызывают поток жидкостей внутренней структуры – помните, так называемые «чувственники» на северо-востоке Цимроеля? Прикрикните на них, и они кланяются. Морская вода великолепный проводник; эти же водоросли, должно быть, вбирают в себя все сорта электрических импульсов. Мы их внимательно изучим. – Джоахил Нур улыбнулась. – Для нас они просто дар небес. Еще неделя пустого моря, и я бы бросилась за борт.

Лавон кивнул. Он чувствовал то же самое, ту же страшную убийственную скуку, душившую ощущением, будто он приговорил себя к бесконечному плаванию в никуда. Даже его, отдавшего семь лет жизни на организацию этого путешествия, на пятый год парализовало оцепенением и апатией.

– Сегодня вечером, – попросил он, – расскажите нам о находке. Ну, там, единственная в своем роде разновидность морской травы и так далее…

Джоахил Нур махнула рукой, и скандары, подняв бадью с водорослями на свои плечи, понесли ее в лабораторию.

– Завидую, – вздохнул Вормеехт. – Будут изучать. – И вдруг вскрикнул: – Смотрите! Море впереди целиком заросло ими!

– Не слишком ли густо заросло? – пробормотал Майкдал.

Синнабор Лавон повернулся к летописцу, невысокому человеку с сухим голосом и бледными глазами, у которого одно плечо было выше другого.

– Что вы имеете в виду?

– Боюсь, как бы не опутало винты, капитан, если водоросли станут гуще.

Я читал рассказы Старой Земли об океанах, где росли непроходимые водоросли, и корабли безнадежно застревали в них. Экипажи жили крабами и рыбой и в конечном итоге погибали от жажды, а суда сотни лет дрейфовали со скелетами на борту.

Калимойн фыркнул:

– Сказки!

– Но если такое случится с нами? – поинтересовался Майкдал Хац.

– Это возможно? – ни к кому конкретно не обращаясь, осведомился Вормеехт.

До Лавона дошло, что все глядят на него. Он внимательно всмотрелся в море. Да, водоросли явно стали гуще. Они скапливались перед кораблем, а их судорожные подергивания заставляли пульсировать и распухать гладкую морскую поверхность. Однако между островками оставались широкие проходы.

Возможно ли, что водоросли остановят такой мощный корабль, как «Спьюрифон»? На палубе воцарилась тишина. Казалось смешным опасаться морской травы, но офицеры ждали решения капитана с таким видом, будто от этого зависела их жизнь.