Хроники любви - [23]

Вдруг она стала чаще к нам приходить. И всегда Робик был при ее приходах дома. Словно она следила с ним с улицы — эта минутная странная мысль как возникла, так и пропала. Не хватает мне уподобиться своим клиентам с их чудачествами.

Как-то, вскоре после очередного визита подруги, я выскочила в конце дня из дома за молочными продуктами — Робик обожает их, даже молочный кисель, который я с детства ненавижу, а сын любит, точно, как кот Билан — тот даже пытается по-джентельменски делиться киселем и сметаной с таксой, щедро пододвигая ей свою мисочку, а капризница Жасмин воротит нос.

И тут, боковым зрением я заметила парочку, которая сразу же задвинулась за угол нашего длинного дома. Что-то мне показалось в ней знакомое. И я, обычно не обращающая внимания на посторонних, спряталась за дерево — их у нас во дворе с десяток, и, передвигаясь перебежками от дерева к дереву, увидела их. Боковое зрение меня не обмануло, как и сейчас прямое. Камелия и Карен. Он ей что-то втолковывал, а она, наклонив голову, похоже, отказывалась, как упрямая овца — на нее она была в тот момент очень похожа, несмотря на шляпку. Это зрелище так меня поразило… Камелия ведь никогда с моим мужем не сталкивалась, во всяком случае, у нас дома. Мне даже порой казалось, что она побаивается с ним встретиться, возможно, такой «суровый» имидж я ему невольно создала. А они, по всему видно, знакомы, возможно, даже хорошо, раз так стоят и разговаривают. Я не ревнивая, просто повода не было. И сейчас нельзя сказать, что сразу приревновала. Просто сильно удивилась — это была первая реакция. А вторая — ну и лживая же у меня подруга!

Я аккуратно передвинулась таким же образом обратно и пошла в магазин. Когда возвращалась, их уже не было. И я, чертова психологиня, ни о чем не догадалась. Пока мне не объяснили всё, как неразумной курице…

Вернувшись домой, я увидела Карена в прихожей, переобувающегося в домашние тапочки. То есть, он только пришел, и они, пока я в очереди стояла, всё это время говорили. О чем? Чего не люблю, так это играть в кошки-мышки.

— Оказывается, ты знаком с Камелией… Я вас видела возле нашего дома.

Карен всегда спокойный, его ничем с толку не собьешь, а тут он стоял с одним тапком в руке и молча смотрел на меня. Я занервничала.

— Ты мне что-нибудь скажешь, или нет?

Карен бросил тапок на пол, скинул с ноги другой, надел туфли и схватил с вешалки куртку.

— Я скоро приду, — сказал он. — У меня срочное дело.

Через три часа они пришли вместе. Робик уже был дома и сидел в своей комнате, за чуть приоткрытой дверью — он ждал, когда я позову ужинать, и стучал на компьютере.

Я в изумлении смотрела на Камелию. Кроме того, что она явилась вместе с Кареном, поразил меня и ее вид. Я впервые видела ее красивой. Даже, собираясь в театр, она почти не красилась и ничего особенного не надевала, обычный костюм или платье, и заурядные туфли. Но сейчас… макияж, притом очень качественный. Светло-голубые глаза стали большие и выразительные, губы с блестящей помадой, на скулах чуть заметный, умело тонированный румянец. Новая прическа, так идущая к новому лицу. Нет ни шляпы, ни дымчатых очков. А платье! Куда девалась ее полнота, темно-вишневое, хорошо сшитое платье, преобразило ее фигуру… и черные лодочки на тонких каблуках…

Это была другая женщина. Я ничего не понимала. Но мне Камелия объяснила, и ее слова были резкими, как удары хлыстами. Она ходила по комнате и говорила, а Карен устало сел в кресло и только следил за ее движениями, не вслушиваясь в слова, потому что их суть он знал.

Роберт (так она сказала — не Робик, а Роберт) — её сын. Её и Карена. Они были молодые, еще студенты. Жили вместе два года, снимали комнату. Она забеременела. Когда сказала, Карен заявил, что ему на днях предложили поехать на год стажером за рубеж, в престижный университет, и от этого предложения он отказаться не может. И ребенок сейчас в эту ситуацию не вписывается. Он уехал. Она уже была на четвертом месяце — поздно сказала, не решалась, и ничего сделать было нельзя. Да она бы и не стала, страшили последствия. Институт бросила, беременность была тяжелая, не до учебы. Мальчика она оставила в роддоме, к родителям боялась обратиться, они бы ее осудили и не приняли, жить было бы с ребенком не на что. Сама перебивалась на всяких работах, через года три-четыре встала на ноги, выучилась на банковского служащего, купила в кредит маленькую квартирку. Стала искать сына. Но не нашла, его усыновили. Карена встретила случайно. Вместе с Робертом. Роберт почти сразу куда-то убежал, но она его успела рассмотреть… и что-то почувствовала. Роберт ведь и на нее похож, и очень сильно. Пришлось с Кареном поговорить. В частности, про день рождения мальчика и год…

— А меня встретила тоже случайно? — не удержалась я. Больше всего меня потрясло, что Карен бросил беременную девушку. Такой всегда надежный, такой правильный. А еще, что она моего сына называет Робертом, я с самого первого дня только Робиком. А вообще, от всего услышанного можно было сразу в уме повредиться.

— Тебя… Нет, тебя не случайно. Я хотела знать точно, что он мой сын. Я сделала генетическую экспертизу. — Камелия посмотрела на мое лицо и усмехнулась. — Что ты так удивляешься. Это оказалось просто. Пока ты возилась в кухне, я зашла в комнату Роберта и возле компьютера нашла два волоска и состриженный ноготь.