Хроники Ледяного Королевства - [94]

Предрассветное время было его любимым. Еще не появились солнечные лучи, но ты уже чувствуешь их приближение. На душе становится тепло и хочется танцевать, кружиться в танце и ни о чем не думать. Как будто невиданная сила тянет пуститься в пляс. Кичум уже давно не ощущал ничего подобного, в холодном сердце сохранилась лишь преданная верность этому времени суток.

Он лежал на кровати и тупо пялился в потолок, сопротивляясь этой невиданной силе. Не хотелось создавать лишнего шума в невероятно тихом и умиротворенном доме. Казалось, можно пролежать так целую вечность и еще затем немного… Часа в три ночи устав бороться с бодрствованием встал и пошел в душ. Одевшись, лег на кровать, и так и лежит с тех пор, рассматривая потолок и обстановку в комнате. Меняющие форму и размеры, медленно ползущие по стенам тени деревьев. Шкаф, стоящий в углу и сначала находившийся во тьме, силуэтом напоминающий громаду Туранитара, теперь стал приобретать истинную форму. Стол, тумбочка, стул с набросанными на него вещами и торба, валяющаяся в другом углу, и все еще не разобранная. Все было каким-то не естественным. Появились первые лучи солнца, отражаясь в огромном зеркале напротив шкафа стали отбрасывать на него солнечных зайчиков, едва различимых даже в этой темной комнате. Эш никогда не понимал сам, почему он все время рвется куда-то в другие города. Сначала думал, что хочет посмотреть мир. Теперь начинало казаться, что он от кого-то бежит. Друзей, будучи менталом, не заведешь, а поэтому его друзьями стали книги. Только их и перевозил он с собой все время. Возможно они занимали много места и создавали небольшие проблемы при путешествии, но он просто не мог их бросить, словно они в самом деле были настоящими его друзьями. Тут свет от восходящего солнца достиг книжной полки, свисавшей чуть кривовато на стене. Миражи, Средние Века в Хоенне, Мифы Вольдарских Гор, Книга Тактик, История. Эпоха Дразантуса… Редко он находил новых друзей, все книги, за исключением «миражей», следовали за ним уже не первый год. Пикачу мирно спал на противоположном конце кровати, — совершенно недвижно и спокойно, хотя утренний сон известен за свою прозрачность. Кичум заставил свое затекшее от долгого лежания без движений тело подняться с кровати. Пробрался в ванную, еще раз почистил зубы, умылся, сбрил пушок на подбородке и намазавшись кремом вернулся в комнату. Зашагал к спящему покемону, с намерением толкнуть того в бок и разбудить… Боец проснулся сам, едва расстояние между тренером и кроватью стало измеряться сантиметрами, — ушки нервно задергались, он поднял сонный взгляд:

— Пошли. — сказал Кичум, развернулся и вышел в коридор, утопающий в белесом свете, по-утреннему яркого солнца. Он дождался, как покемон молнией выскочит за ним, захлопнул дверь, закрыл на ключ и зашагал вперед. Подол зеленой мантии, весьма коротковатой, от чего она напоминала скорее рыцарскую герольду, волнительно трепетала под давлением сильного сквозняка, — тренер и его ученик шагали в унисон, — начали спускаться в гостиную залу. В этот момент, входная дверь отворилась от пинка и грохнула о стену, впустив холод в странный дымный мир пива, брани и веселья. В помещении было тесновато и шумно, размалёванные девки в коротких передниках сновали между стойками, строя глазки посетителям и разнося заказы. Трактирщик, страшно похожий на большого важного анорита, деловито беседовал с кем-то у стойки. За дальним столиком несколько подозрительных личностей, низко склонив головы над каким-то пергаментом, шушукались с самым заговорщицким видом. На небольшом возвышении юлой крутилась деревянная танцовщица, компания тангаров под общий хохот метала ножи, пытаясь выбить хотя бы несколько очков. Один из карликов, вскочив на стол, чтобы быть замеченным, обличительно тыкал в мишень толстым коротким пальцем и, потрясая кудрявой бородой, в которой запутались крошки, кричал: «Она издевается! Вон, подмигивает, ехидная тварь!» и требовал ещё кружечку. У окна развесёлая шаманка зубоскалила с обаятельным парнем в красной рубахе. Парень явно терпел поражение за поражением в словесном поединке, отстреливаясь обворожительными улыбками и довольно банальными комплиментами. На середине трактира под ленивое треньканье лютни танцевала пара. Лихой одноглазый проходимец чересчур крепко прижимал к себе девушку, руки его блуждали по её спине, а где были руки скромно опустившей глаза красотки, лучше вообще не упоминать… Но вошедшего всё это не интересовало. Окинув всех пристальным взглядом, он целеустремлённо направился мимо общего стола у окна, бесцеремонно расталкивая посетителей. Самый смелый — или самый захмелевший? — попытался было тангар возмутиться, но красноречиво блеснувшая молния на щеках Пикачу, напрочь отбила желание проучить нахала. «Все эти люди… их жизни… их чувства… их эмоции… они вылеплены из пластилина в этом квадратном мире… Мерзость». - думал про себя Кичум, сдерживая нарастающую тень ярости и гнева, — хладнокровность покоев храма Дигнатеру все еще была крепка в нем и помогала контролировать каждый пиксель сознания. Посетители уплетали завтрак, поглядывая друг на друга и как всегда молчали. Кичум отворил дверь и вышел на улицу.