Хроники Ледяного Королевства - [90]

— Это Краканур, тварь, которую легенды признают убийцей всего Колдиона… Нет смысла сражаться с ним… покемоны, мечи, прочее оружие, никакие доспехи здесь не помогут, — своды буквально сокрушались от рева Звери. Сверху посыпались не крупные обломки потолка. Давно, очень давно своды этих пещер не слышали ничего более жуткого! Поток воздуха взъерошил кончики челки бесстрашного тренера, но разум предательски подсказывал, — Мьюту прав. Он кивнул и чуть сжал запястье покемона, точно попрощался, развернулся и что было сил ринулся в сторону. Хищник заметил движение и принял атакующую позу, — ужасно было только представить, что будет с тем, на кого он запрыгнет для жатвы. Мьюту уверенно перевел взгляд в сторону Краканура, — глаза наполнились голубым сиянием истинного гнева, холодного и решительного как само время. Он схватил клинок наотмашь в сторону и шагал, — земля под ним таяла, превращая зал в самый настоящий бассейн. Снег, камни, лед, — все, что было под его ногами разлеталось в стороны, — тело его окружал едва уловимый барьер, а поднявшийся порывистый ветер всполошил мантию за спиной… Краканур обернулся и оскалился, прищурив огромные глаза. Мьюту приближался. Тварь тотчас поменяла направление, — Эш получил драгоценные секунды, — все её тело выгнулос, шея слегка изогнулась, смотрел он внимательными и совсем не сонными очами, по цвету похожими на полуденное солнце. В длину он был не очень велик, даже поменьше еще очень молодого вейлорда. Тонкая струйка пара вырвалась из его глотки, прежде чем челюсти с жутким лязгом сомкнулись, и уж тогда-то он прыгнул… Кичум обернулся и не поверил глазам. Если бы ему рассказали об этом со стороны, пускай и сам мастер Менталь, — он бы никогда не поверил. Огромное чудовище, для которого и эта пещера была весьма тесной норой, повисло в воздухе, не способное рухнуть и под силой собственного титанического веса. Мьюту держал меч над головой, блокировав удар… было видно, как руки его дрожат и клинок прогибается… он вот-вот и сдаться. Краканур забрызгивал слюну и гневно разрывал воздух криками, но он мог ничего поделать, — глаза клона светились с каждым мгновением все интенсивнее. Покемон резко, неуловимо-легким скользящим движением метнулся вбок, перекатился кубарем, спасаясь от смертоносного удара когтей, распрямился пружиной, разворачиваясь, в движении вскидывая обе руки — и Краканур осторожно попятился в сторону, — левое бедро было рассечено, из глубокой раны хлестала кровь, края пореза схватились и едва светились голубым пламенем. Чудовище древнего мира выдержало удар клинка Создателей. Они вновь, с грохотом столкнулись, с испуганным и истошным криком Краканур рухнул на землю, отчаянно молотя лапами, он лежал на спине, невиданная сила, как игрушку перевернула его в воздухе. Захрустели кости, чудовище завопило, захрипело, — Мьюту, продолжая вдавливать врага в землю, взмыл в воздух, прочертив стремительную полупетлю, взмахнул мечом и понесся вниз. Лезвие со свистом вспороло воздух, Краканур успел еще увидеть, как оно летит прямо в центр груди — время для него будто бы замедлилось, и казалось, что враг приближается еле-еле. И вдруг чья-то тень стремительно метнулась наперерез. На какое-то бесконечное мгновение время застыло, растягиваясь, будто патока — затем острие с чавканьем и хрустом вспороло свою цель. Кровь взметнулась темным блестящим фонтаном, а отяжелевшее вдруг тело, забилось в агонии; забулькало, захрипело дыхание в разорванных легких. Мьюту старался вонзить меч глубже, крутя им в ране, вонзаясь все глубже и глубже. Краканур, как и любой Младший Бог не мог быть убитым обычным способом. Его взгляд будто застлала алая пелена. Бешеная, неуправляемая, звериная ярость захлестнула сознание, взметнулась лапа, полосуя воздух смертоносной отточенной сталью… Ловко, стремительной грацией клон мягко перемахнул через вражье тело, сапфировые глаза вспыхнули холодным, обжигающим пламенем. Краканур скорее случайно рванул лапой влево, — не ожидавший удара, а быть может просто вымотавшийся покемон пропустил атаку. Без звука, без единого стона и вздоха, бледное его тело тотчас оказалось на другом краю зала, пробив огромную дыру в стене, — на мгновение, Эш успел заметить, как лапа Мьюту согнулась в локте, и тотчас обвисла, упала и лишь пыльное облако холода крутилось где-то над поверженным, столь внезапно и столь вероломно. Краканур взревел, поднимаясь на ноги и заливая образовавшееся озеро алыми потоками ядовитой своей крови, — для этой громады, оно едва достигало трети его лапищи. Чудовище, имя которому было придумано гораздо позже его вымышленной гибели, медленно, прихрамывая, зашагало к телу поверженного врага, — с клыков продолжала сползать слюна; то и дело, тварь едва не падала ничком, проваливаясь вдруг под лед, продавливая собственным весом пещерные половицы. Но снова выбиралась наверх, ревела и приближалась, — ментал сжал руки в кулак и ринулся вниз, ускоряясь с каждым мгновением и отстраняя пальцы от пояса, где звенели, словно звались в бой покеболы. Они бесполезны, Кичум странно прищурился и расстегнул шнурок своей торбы, прочно сшитый когда-то сестрами Мисти из Церрулина. Они уверяли его в том, что ткань водонепроницаема и сохранит содержимое даже при полном погружении в воду, более того, сработает не хуже спасательного жилета, подняв утопающего на поверхность, — вне зависимости от того, сколько вещей в него уместили. Как бы ментал не лукавил, должен был признать, что это чистая правда… открылось зияющее чернотой дно почти пустой сумки… лишь шар изумрудного пламени поднимался откуда-то снизу. Бровь дрогнула, кисть остановилась на мгновение и все-таки вытащила с самого низу сферу, вершину посоха Си-Кафа, последнее вместилище его проклятой души… Ладонь обожглась, но охваченный ужасом, гневом и жаждой действовать тренер не почувствовал. Шар буквально набухал энергией, огонек зеленого пламени внутри него становился все ярче и ярче, — испускаемое сияние стало настолько ярким, что в раз привлекло внимание хищника и он обернулся. Кичум, как завороженный смотрел на артефакт… неразборчивый шепот, хриплый и противный, словно кто-то собственными зубами разжевывал чугунную сталь наполнял своды пещеры. Юноша внимал ему, но вовремя опомнился, стряхнул головой, — не раз он слышал этот проклятый голос самой Смерти: