Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.) - [14]

«А, какая разница! Ну, тогда бы его вообще не было — чем это лучше? Что ж, остается только надеяться, что «бешеный пес» тебя не обидит...»

«Я тоже надеюсь», — откликнулся Глоуэн.

Гарстен и Джалулия заняли свои места. Фратано тоже сел, наконец, во главе общего стола. Увидев полоску бумаги, лежащую на пустом блюде, домоправитель прочел записку и встал, рассеянно переводя глаза с одного лица на другое: «А, Глоуэн, вот ты где! Сегодня тебе торжественно присваивается звание «кандидата». Перед тобой открываются самые разнообразные возможности. Уверен, что прилежание и чувство долга позволят тебе, по меньшей мере, стать человеком достойным и самостоятельным — независимо от того, останешься ли ты жить на станции в качестве служащего Заповедника или добьешься не менее впечатляющих успехов в другом качестве или даже в другом мире!»

Глоуэн слушал, чувствуя, что на него устремлены все взгляды.

Фратано продолжал: «Не намерен утомлять присутствующих высокопарными разглагольствованиями. Глоуэн, если тебе потребуется совет — или если ты решишь, что тебе не помешают наставления человека, накопившего немалый житейский опыт — без колебаний обращайся ко мне, я окажу тебе посильную поддержку. Такова моя обязанность по отношению к любому Клаттоку, проживающему в пансионе, независимо от возраста и положения.

Перейдем, однако, к конкретным вопросам. Не вижу причины испытывать терпение виновника торжества и его ближайших родственников. Передо мной официальный сертификат, удостоверяющий показатель статуса Глоуэна Клаттока, — домоправитель приподнял желтый лист бумаги, демонстрируя готовность предъявить его любому желающему, после чего свысока воззрился на текст с видом профессора, читающего сочинение самонадеянного юнца. — Показатель является результатом беспристрастного и точного расчета, произведенного компьютером на основе генеалогической базы данных. Позвольте провозгласить, что показатель Глоуэна равен... — Фратано снова поднял голову и обвел взглядом ожидающие лица, — ...двадцати четырем!»

Моргнув, лица повернулись к Глоуэну. Со стороны Спанчетты послышался сдавленный возглас, но она тут же заставила себя замолчать. Арлес непонимающе уставился сначала на Глоуэна, потом на свою мать — та сидела, опустив голову над бокалом с вином, и яростно сверлила глазами стол.

Теперь от Глоуэна ожидали краткого ответного выступления. Он поднялся на ноги и вежливо поклонился в сторону Фратано. Голос его чуть дрожал, но этот недостаток не заметил никто, кроме Шарда: «Благодарю вас, достопочтенный домоправитель, за пожелания успехов. Сделаю все возможное, чтобы стать добросовестным служащим управления Консерватора и достойным представителем пансиона Клаттоков».

Фратано спросил: «И где ты собираешься работать? Ты уже выбрал направление?»

«Да, мою кандидатуру приняли в отделе B».

«Выбор, полезный для всех! Сегодня, как никогда, нужны бдительные патрули — если мы не хотим, чтобы йипы заселили Мармионову землю!»[11]

Замечание Фратано вызвало смущенные усмешки на лицах лакеев, но этим их реакция ограничилась.

Глоуэн опустился на стул под жидкие аплодисменты, лакеи стали подавать ужин. Опять все принялись болтать, причем каждый заявлял, что никогда не придавал значения слухам о высоком показателе Глоуэна: надо же придумать такую нелепость! При этом Клаттоки украдкой поглядывали на Спанчетту — та сидела в каменной неподвижности. В какой-то момент, однако, она стряхнула с себя оцепенение и оживилась (пожалуй, даже чересчур), одновременно поддерживая разговор с четырьмя собеседниками.

Поскольку теперь Глоуэна можно было не считать изгоем, сестра его бабки Клотильда, высокая надменная женщина средних лет, снизошла до разговора с внучатым племянником. Больше всего в жизни Клотильда интересовалась ипенгом. Она считала себя знатоком хитроумных тактических приемов, применявшихся в этой игре, и поделилась с Глоуэном некоторыми соображениями.

Не забывая о совете отца, Глоуэн тщательно подавлял в себе любые признаки независимого мышления, благодаря чему впоследствии, беседуя с приятельницами, Клотильда весьма положительно отзывалась о его умственных способностях.

В завершение ужина подали праздничный пудинг с мороженым заварным кремом и фруктами. Собравшиеся подняли бокалы, без особого энтузиазма провозгласив традиционный тост за здоровье именинника, после чего Фратано поднялся на ноги, тем самым подавая знак, что трапеза окончена.

Выходя, некоторые задерживались, чтобы пожелать Глоуэну всего наилучшего. В числе прочих размашистым шагом приблизился Арлес. «Прекрасный показатель! — заявил он. — Справедливая, в сущности, оценка — учитывая все обстоятельства. Как тебе известно, я ожидал услышать другую цифру, но очень рад, что тебе повезло. На твоем месте, однако, я не стал бы успокаиваться преждевременно. Статус, равный двадцати четырем, еще не гарантирует постоянную должность».

«Разумеется».

Шард взял Глоуэна под руку, и они вернулись в квартиру, где Глоуэн тотчас же поспешил в спальню, чтобы сменить парадный костюм на привычную одежду.

Выйдя в гостиную, Глоуэн вопросительно взглянул на отца, хмуро изучавшего пейзаж за окном. Шард обернулся и указал на стул: «Садись. Нужно обсудить несколько важных вещей».