Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга первая - [84]

Наконец Кейдаром заинтересовался известный социолог доктор Давид Руди. Его поразило отношение Кейдара к жизни, как к неизвестно кем поставленному эксперименту. Социологу очень хотелось приручить этого великолепного и опасного зверя.

— Хватит дурака валять, — сказал он однажды своему подопечному. — Я нашел тебе работу.

Кейдар поморщился.

— Напрасно старались, доктор.

— Не торопись, — посоветовал Руди. — Я нашел работу, для которой ты создан. Она требует риска, точного расчета, выдержки и умения носить маску. Тебе придется рисковать жизнью и, если понадобится, убивать. Но на службе у государства. Ты будешь работать в разведке.

Кейдар согласился, не раздумывая, и доктор Руди свел его с начальником военной разведки Иегошофатом Гаркави.

Это знакомство обошлось Кейдару в 17 лет жизни…

* * *

Освободившись, Кейдар не искал справедливости, не пытался добиться реабилитации. Его предупредили, что любая подобная попытка будет равнозначна разглашению государственных секретов. А за это его вновь отправят туда, где начались его тюремные злоключения.

Но прошло тридцать лет, и Кейдар нарушил обет молчания. Рассказал кое-что дотошным израильским журналистам, которые, если надо, доберутся и до самого Вельзевула, чтобы взять у него интервью.

Итак, рассказывает Кейдар: «Не я изобрел идею трансфера. Ее успешно применил на практике Сталин в самом конце Второй мировой войны. Я всего лишь изложил в письме к Голде содержание беседы, которая произошла у меня с арабским националистом Хасаном Ясином, человеком чистым и порядочным. Было это года через два после Шестидневной войны, когда я уже попал из одиночки в общий котел. Очутившись в новой обстановке, я первым делом спросил:

— Кто здесь самый интеллигентный араб?

— Хасан Ясин, — ответили мне. Потом я узнал, что среди арабских заключенных он пользовался репутацией чуть ли не святого.

— Где он?

— В третьей камере.

Я отправился туда и увидел двух арабов, склонившихся над шахматной доской. Один из них лениво поднял курчавую голову с выразительными маленькими глазами.

— Сыграем?

— Дождись очереди.

Я дождался. Я выиграл у Ясина пять партий подряд.

— Здорово ты насобачился, — сказал он с видимым огорчением.

— Просто мне знакома теория, — улыбнулся я. — Хочешь научу?

Мы стали часто встречаться. Хасан Ясин был националистом. Он сидел за создание шпионской сети на Голанах, поставлявшей информацию сирийской разведке.

Набросав заметки о трансфере, я показал их Ясину, и мы вместе подвергли эту идею строгой логической проверке.

— Хасан, — сказал я, — в нашем лице жизнь свела двух людей, которые могут сидеть за одним столом, круглым или квадратным — это все равно, и дискутировать, строго придерживаясь законов логики и здравого смысла.

Он согласился. Я продолжал.

— Представим на минуту, что лидеры человечества, каким-то чудом обретя способность здраво рассуждать и трезво мыслить, решили заново разделить мир. Ясно, что им придется действовать по какому-то принципу. По какому? Ты согласен, что в первую очередь они должны учитывать демографический фактор? Отлично. Резонно предположить, что если какой-то народ насчитывает сто миллионов, а другой всего два, то целесообразно разделить территорию между ними с учетом этой пропорции.

Ясин не возражал, и я перешел к самому трудному.

— Второй принцип — это историческая связь между народом и территорией. Разве кому-то придет в голову отдать Францию немцам, а Германию французам? Нет? И я так думаю. Теперь установленные критерии применим к Израилю. Его территория никогда не была колыбелью арабской нации. Арабская культура сформировалась не в Палестине. И к тому же арабы составляют сегодня в Израиле меньшинство. Значит, принципы, о которых мы говорили, к арабам неприменимы.

Евреи — другое дело. Здесь их родина и все национальные святыни. У них нет другой земли. Здесь они осознали себя нацией. Так не логично ли считать, что, руководствуясь рациональными принципами, сильные мира сего отдали бы эту землю евреям?

Ясин долго молчал. Наконец неохотно произнес:

— В том, что ты говоришь, есть часть правды. Но только часть.

— Да, — согласился я, — но большая часть.

Ясин опять замолк. Облокотясь на стол и полузакрыв глаза, он обдумывал мои аргументы. Потом сказал:

— Я сторонник всеарабской конфедерации, в которую входили бы и евреи.

— Ясин, — усмехнулся я, — будь реалистом. Для того, чтобы танцевать танго, нужна партнерша. Наиболее рациональное решение палестинской проблемы — это трансфер. Но осуществить его можно лишь совместными усилиями лидеров Израиля, великих держав и арабских стран, если им надоест весь этот балаган. Для трансфера нужны условия.

Мы долго спорили и наконец пришли к выводу, что поскольку абсолютной истины не существует, то правы и евреи, и арабы. Предки Ясина жили в его деревне 700 лет. Так что же, я отберу у него землю?

С точки зрения отдельного индивидуума правы арабы. С точки зрения национального дела — евреи. Обо всем этом я и написал Голде».

Хасан Ясин, преуспевающий хайфский адвокат, не забыл Кейдара.

— Мотке, — говорит он и улыбается. Такая улыбка обычно появляется у людей, когда они вспоминают друга детства или первую любовь. Все это уже давно не более чем воспоминания, но дорогие, бережно хранимые на дне памяти.