Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга первая - [78]

Но сейчас он здесь. И пусть ему уже 64 года. Пусть сердцебиение и противный привкус во рту мешают спать по ночам. Ум его еще ясен, и работоспособность осталась прежней. Он еще может кое-что сделать ради торжества идеи, с юности овладевшей всеми его мыслями и чувствами.

Бегин поднял голову и посмотрел на фотографию, единственную вывешенную по его распоряжению на этой стене. Лицо, в котором чувствуется нечто уверенное, характерное. Тяжелые усталые губы. Бегин вспомнил вождя, словно озаренного тайным светом собственного духа, и то, каким маленьким он чувствовал себя в его присутствии.

Вошел секретарь Иехиэль Кадишай и доложил:

— Начальник Мосада.

Бегин встал навстречу посетителю. Он хорошо знал этого человека, но не встречался с ним с тех пор, как генерал-майор Ицхак Хофи снял мундир и возглавил израильскую разведывательную службу.

Круглое, похожее на подрумяненный блин лицо, мясистый нос, не имеющий ничего общего с классическими римскими, греческими или семитскими типами, живот, свободно нависающий над ремнем, какая-то округлость всех линий. Его можно было принять за бухгалтера, строительного подрядчика, за кого угодно, но не за генерала и, уж конечно, не за руководителя одной из самых эффективных разведок мира. Только глаза, выразительные, темные, спокойные, свидетельствовали о том, что внешность бывает обманчива.

— Господин премьер-министр, — начал Хофи глуховатым будничным голосом, — несколько лет назад нам удалось внедрить в высшие круги руководства ООП своего агента. Излишне говорить, какую ценность представляет для нас этот сверхсекретный осведомитель. Мы настолько им дорожим, что почти не поручаем заданий. Более того, мы даже позволяем ему активно участвовать в подрывной деятельности против нас. За все эти годы мы получили от него всего лишь три сообщения. Значение каждого из них трудно переоценить. Вчера пришло четвертое.

Хофи неторопливо открыл портфель и протянул Бегину какой-то листок. Премьер-министр пробежал его глазами. Лицо его сохранило бесстрастное выражение.

— Как видите, г-н премьер-министр, — возобновил свой доклад начальник Мосада, — речь идет о плане убийства президента Садата, подготовленном правителем Ливии Муамаром Каддафи и имеющем все шансы на успех. Каддафи, ненавидящий Садата из-за отказа пойти на объединение Египта с Ливией, решил убрать президента руками палестинских террористов. Плату за этот акт террора он предложил столь высокую, что руководство ООП выделило для этой цели лучших своих боевиков. Мы знаем, когда исполнители прибудут в Египет, и нам известны их явочные квартиры в Каире. Если мы хотим что-то предпринять, то теперь самое время.

— Как понимать ваши слова: «Если хотим»? — спросил Бегин.

Начальник Мосада пожал плечами.

— Мы получили сообщение огромной важности, могущее изменить политические реалии в арабском мире. Но непосредственного отношения к Израилю оно не имеет. С какой стати нам спасать Садата? Он вел против нас истребительную войну, ни разу не проявил готовности к какому-либо компромиссному соглашению. Не лучше ли передать полученные нами сведения ЦРУ, вручив тем самым судьбу египетского президента американцам? Да за информацию такого рода мы можем потребовать от Вашингтона что угодно.

Хофи сделал паузу. Бегин слушал внимательно, не делая никаких замечаний. Начальник Мосада вдруг улыбнулся неожиданно мягкой улыбкой, совершенно преобразившей его лицо.

— Есть и второй вариант. Почему бы нам не спасти Садата? Что мы выиграем от его смерти? Но если Садат будет знать, что Израилю он обязан жизнью, то со временем это может принести свои плоды.

Согласно оценке наших аналитиков, президент Египта обладает натурой благородной, совмещающей разносторонние способности, сочетающиеся, правда, не совсем удачно. Интеллект у Садата сильный, живой, но импульсивный. Ему трудно надолго сосредоточиться на какой-нибудь одной проблеме. Его волевая энергия часто растрачивается впустую из-за недостаточно развитого самоконтроля. Такие люди способны на самые неожиданные поступки.

Начальник Мосада замолк и вопросительно посмотрел на премьер-министра.

Бегин помолчал, обдумывая услышанное. И подвел итог:

— Генерал-майор Хофи, я очень доволен вашим докладом. Принимайте к исполнению второй вариант. Немедленно, вы слышите, немедленно передайте полученные от вашего агента сведения президенту Садату. Желаю успеха, генерал.

Через сутки Хофи был в Рабате, где во дворце короля Марокко Хасана его уже ждал начальник египетской военной разведки Камаль Али.

— Генерал, — сказал египтянин, поднимая большое тело навстречу израильскому коллеге, — мы не понимаем мотивов ваших действий, но президент Садат просил передать вам свою благодарность.

Палестинские террористы, прибывшие в Каир по заданию Каддафи, были арестованы на своих явочных квартирах. Когда выяснились масштабы заговора, президент Садат понял, что его спасло лишь чудо, принявшее на сей раз облик израильской разведки.

Путь к Кемп-Дэвиду был открыт.

18 сентября состоялась церемония подписания Кемп-Дэвидских соглашений. По завершении всех необходимых формальностей Садат и Бегин взглянули друг на друга и обнялись — неожиданно для себя.