Хроники Хазарского каганата - [15]

Шрифт
Интервал

Несколько секунд молчания, а затем голос господина инструктора возник вновь, заставив Сергея вздрогнуть от неожиданности.

— Да, совсем забыл сказать! Если вы все же решите не нажимать кнопки — чего я вам крайне не советую делать — то я свою угрозу выполню, не сомневайтесь. Будете умирать от голода, завидуя тем, кого пристрелили. Всего доброго!

И отключился теперь уже насовсем.

 

Зеленая вернулась из душевой. Оранжевая вновь начала подвывать, на этот раз тоненько и еле слышно. Вот только в тишине это звучало оглушительно.

— Ну, что будем делать? — нарушил молчание Желтый. Никто ему не ответил. Все смотрели в сторону и, похоже, каждый думал о чем-то своем.

— У нас есть несколько вариантов выхода, — поддержала его Желтая. — Надо только действовать всем вместе.

— Вместе?! — неожиданно взорвался Красный. — То есть, теперь, когда я в ваших глазах детоубийца, зверь и монстр, вы будете действовать вместе, считая себя невинными жертвами, и оставаясь чистенькими друг перед другом? Будете молчать о том, что натворили? За что вас приговорили к самому беспощадному наказанию? Значит, только из-за того, что наплел вам этот клоун инструктор, вы сейчас меня и Оранжевую заранее приговорили к казни на следующей неделе? А вот хрен вам! Я вас раньше собственными руками передавлю, понятно? Прежде, чем что-то там решать «сообща», прямо сейчас садимся и рассказываем, кого и за что. Чтобы все были в равных условиях. Кто первый? Ну?

«А ведь господин инструктор, хитрая бестия, именно этого и добивался! — подумал Сергей. — Чтобы мы все перессорились, не смогли договориться, а значит — не смогли и найти выхода из этой ситуации».

Он по-прежнему чувствовал некое отупение, вроде анестезии. Видимо, защитная реакция организма.

— Давай я, — с места поднялся Голубой. — Вот только, — он обвел взглядом присутствующих. — Если кто-то думает, что после меня он сможет не рассказывать о том, что натворил, то этот человек глубоко ошибается. Все вы расскажете, даже если вам сейчас кажется, что сможете что-то утаить. Я помогу Красному давить таких хранителей тайн — и без всяких кнопочек. А я это умею, поверьте. Потом разберемся. Если все замараны, так все должны быть и в равном положении.

ГОЛУБОЙ

Карту им выдали старую, пятилетней давности. А если учесть, как эти козлы строят свои селения, то картой можно было только подтереться: ничего она не объясняла, только путала, потому что там, где пять лет назад была улица, теперь стояли дома, а центральная дорога, раньше прорезавшая село напрямую, теперь извивалась причудливыми изгибами. Резких поворотов за угол Лейтенант очень не любил. Ох, как не любил. Так что двигались медленно и осторожно. А еще было очень утомительно постоянно ждать, что вот сейчас по тебе с верхнего этажа полоснут из пулемета. В общем, весь на нервах. Не терпел он этих городских боев, а с другой стороны, кто их любит-то?

 

Их поймали на очень простой прием, даже обидно было. Когда в село вполз весь взвод, растянувшись по обеим сторонам центральной улицы, по ним одновременно открыли огонь и спереди, и сзади. Половина ребят даже понять не успела, что произошло, так и рухнули в пыль в нелепых своих разгрузках поверх бронежилетов, от пуль не спасавших.

Остальные ринулись искать укрытие, но понятно было, что как раз на это боевики и рассчитывали, поэтому в переулках оставшихся добивали снайперы, заранее засевшие на удобных позициях и развлекавшиеся, как в тире.

Лейтенант чуть не плакал от обиды и бессилия. А больше всего — от злобы на самого себя, так глупо загнавшего взвод в ловушку и угробившего столько чудных ребят. Попав под перекрестный огонь, взвод моментально смешался, рассыпался, хоть и были его бойцы обучены хорошо, но, как говорится, против лома нет приема. Лейтенант и еще несколько десантников ринулись искать укрытие в одном из домов, выбив дверь и не обращая внимания на визг женщин, жавшихся в углу пустой комнаты. Сработал автоматизм: он и еще двое заняли позиции у оконных проемов, выбив стекла прикладами, еще один боец взял под прицел дверь. Сержант с радистом проверили выход на задний двор, перекрыли и этот подход к зданию. На секунду можно перевести дух. Посмотрел на свою команду. Если считать вместе с ним, их осталось шестеро.

 

Через улицу, в доме напротив, забаррикадировалась другая часть его взвода. На проезжей части лежали трупы бойцов. Много. Горло перехватило, изнутри поднималась неконтролируемая ярость. В последнее время у него совсем плохо стало с нервами, срывался при малейшей непонятке. Вместо того, чтобы выяснить и устранить причину, орал на подчиненных, а это было непрофессионально. И это он, который всегда гордился своим хладнокровием, тем, что не терял головы в самых трудных обстоятельствах.

Устал, видно.

Но теперь было не до того.

Надо было как-то выбираться из этой ситуации.

— Связь? — коротко спросил Лейтенант.

— Нету, — так же коротко ответил радист.

Лейтенант обернулся. В корпусе рации зияли две пробоины от пуль. Железная коробка спасла радиста — ему только пробило левое плечо, которое сейчас торопливо перевязывал Сержант.

— Ничего страшного, командир, — Сержант наматывал бинт по-мужски, толстым слоем. — Сейчас наши прочухают, что мы на связь не вышли и пришлют подмогу. Надо только продержаться.


Еще от автора Саша Виленский
Некама

Психологический триллер Саши Виленского «Некама» («Месть» на иврите) рассказывает историю негласного сотрудничества агентов израильских и российских спецслужб по поиску беглых нацистских агентов. Действие разворачивается на протяжении ряда лет — от второй мировой войны до середины 90-х — на фоне судеб разлученных во время войны брата и сестры (она оказалась в Израиле, он остался в СССР), а также истории гибели группы свердловских туристов в конце 50-х годов. Автор излагает свое видение известных историй, оговариваясь, что все это — художественный вымысел, плод его фантазий.


Третий выстрел

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тридцать шестой

Главный герой романа Саша, эмигрировавший в Израиль несколько лет назад, только что узнал, что его жена решила расстаться с ним. Взбешенный, он уходит в ночь. Идти ему некуда. Случайное знакомство с девушкой круто меняет Сашину судьбу. Он узнает, что расставание с женой было неслучайно, а он — «тридцать шестой праведник», один из тех, о ком говорится в средневековом мистическом поверье. С этого момента в Сашиной жизни начинается цепь удивительных событий.


Клодет Сорель

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Холм грез. Белые люди (сборник)

В сборник произведений признанного мастера ужаса Артура Мейчена (1863–1947) вошли роман «Холм грез» и повесть «Белые люди». В романе «Холм грез» юный герой, чью реальность разрывают образы несуществующих миров, откликается на волшебство древнего Уэльса и сжигает себя в том тайном саду, где «каждая роза есть пламя и возврата из которого нет». Поэтичная повесть «Белые люди», пожалуй, одна из самых красивых, виртуозно выстроенных вещей Мейчена, рассказывает о запретном колдовстве и обычаях зловещего ведьминского культа.Артур Мейчен в представлении не нуждается, достаточно будет привести два отзыва на включенные в сборник произведения:В своей рецензии на роман «Холм грёз» лорд Альфред Дуглас писал: «В красоте этой книги есть что-то греховное.


Почерк судьбы

В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?


Избранное

В «Избранное» писателя, философа и публициста Михаила Дмитриевича Пузырева (26.10.1915-16.11.2009) вошли как издававшиеся, так и не публиковавшиеся ранее тексты. Первая часть сборника содержит произведение «И покатился колобок…», вторая состоит из публицистических сочинений, созданных на рубеже XX–XXI веков, а в третью включены философские, историко-философские и литературные труды. Творчество автора настолько целостно, что очень сложно разделить его по отдельным жанрам. Опыт его уникален. История его жизни – это история нашего Отечества в XX веке.


Новая дивная жизнь (Амазонка)

Перевернувшийся в августе 1991 года социальный уклад российской жизни, казалось многим молодым людям, отменяет и бытовавшие прежде нормы человеческих отношений, сами законы существования человека в социуме. Разом изменились представления о том, что такое свобода, честь, достоинство, любовь. Новой абсолютной ценностью жизни сделались деньги. Героине романа «Новая дивная жизнь» (название – аллюзия на известный роман Олдоса Хаксли «О новый дивный мир!»), издававшегося прежде под названием «Амазонка», досталось пройти через многие обольщения наставшего времени, выпало в полной мере испытать на себе все его заблуждения.


Он пришел. Книга первая

Дарить друзьям можно свою любовь, верность, заботу, самоотверженность. А еще можно дарить им знакомство с другими людьми – добрыми, благородными, талантливыми. «Дарить» – это, быть может, не самое точное в данном случае слово. Но все же не откажусь от него. Так вот, недавно в Нью-Йорке я встретил человека, с которым и вас хочу познакомить. Это Яков Миронов… Яков – талантливый художник, поэт. Он пересказал в стихах многие сюжеты Библии и сопроводил свой поэтический пересказ рисунками. Это не первый случай «пересказа» великих книг.


Розовый дельфин

Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.