Хроники Горана. Прознатчик - [9]

Я недолго поразмышлял над происходящим и принялся опять за дрова. В глубине сознания еще бились изумление и даже некоторый страх, но они быстро гасли, сменяясь ледяным спокойствием и желанием принять это мир таким, какой он есть. Я и в прежней своей ипостаси не отличался повышенной впечатлительностью, а сейчас и подавно. Как будто ограничитель на эмоции поставили – даже изъясняться стал как нелюдимый бирюк. Почему так? Не знаю, но абсолютно не хочу знать.

– Что дружок, несладко? – поинтересовался у Любоша, так и носившегося вокруг на четвереньках. – Налажал ты, конечно, изрядно, но ничего. Она тебя простит. Должна простить.

Превращенный мужик как будто понял меня, жалобно взвизгнул, а потом опять ускакал и стал пробовать помочиться на угол дома.

М-да… вот как-то не хочется попасть под горячую руку моей хозяйке. В кого она там обещала меня превратить – в жабу?

Не знаю, что происходило у старого каменного алтаря, расположенного за домом, но вдруг там что-то резко громыхнуло, резанул слух нечеловеческий вопль, и почти сразу же вынесли бесчувственного молодого парня. Мужики, радостно переговариваясь, погрузили его на волокушу и замерли в ожидании. Вскоре появились Мала с Милицей. Мала зашла в дом, вынесла склянку черного стекла, отдала ее Милице и предупредила, чтобы та давала сыну по ложке в течении седмицы, а потом ткнула посохом в Любоша. Мужик обрел прежний облик, мгновенно осел на снег, помотал обалдело башкой и полез на коленях к Мале. Но не дополз – жена вздернула его за ворот и непочтительно толкнула в сторону лошадей.

Еще мгновение – и посетители скрылись с глаз. Мне показалось, что они были очень рады как можно скорее убраться подальше от избушки Яги. Малена немного постояла у порога, смотря им вслед, а потом ушла в дом. Представление закончилось.

Да… Не знаю, какую роль играет моя хозяйка в жизни людей этого поселка, но роль эта значительна. И еще… уж явно не роль доброй феи… Впрочем… да какая мне разница… Где колун?..

Чурбаки скоро закончились, и, прихватив коромысло с деревянными ведрами, я стал таскать из ручья воду к стоявшей немного поодаль от дома баньке.

– Умаялся, поди? – неожиданно прозвучал за спиной голос Малены.

Я вылил в огромный бронзовый котел воду из ведер и повернулся. Передо мной стояла Мала с берестяным ковшом в руке. Она уже успела сбросить с себя страшный наряд и опять стала цветущей красивой девушкой. Но от разительного контраста все равно становилось немного жутковато. Я даже подумал: она ли встречала гостей?

– Нет, не устал.

– Ну ладно, прервись пока… – немного смущаясь, предложила Малена. – Я тут тебе поесть принесла…

Она отступила в сторону, и я увидел на столике возле баньки большую сковородку, в которой исходила парком и яростно шкварчала яичница на сале. Рядышком, как довершающие аксессуары к картине гастрономического великолепия, на чистой скатерке пристроились плошки с моченой брусникой, солеными огурчиками, порубленный толстыми кольцами лук и досочка с ломтями ржаного ноздреватого хлеба.

– Опять Домна?

– При чем здесь она? – вспыхнула Мала. – Это что же, я сама не могу?.. Опять же голодный ты… наверное… – После этих слов она окончательно смутилась и даже немного покраснела.

– Голодный. – Я охотно согласился и сделал решительный шаг к сковороде.

– Куда? – Девушка решительно поймала меня за рукав и махнула ковшиком. – Сначала умываться и руки мыть.

Я недоуменно глянул на свои стерильно чистые руки – сам драил песочком в ручье, но потом решил не противиться. Зачем портить девчонке картинку?

Сбросил парку, стянул свитер с нательной рубашкой и, довольно порыкивая, ополоснулся, краем глаза заметив искреннее удовольствие на лице Малены. Обтерся припасенным ею рушником, накинул парку обратно, затем пристроился за стол. Подхватил поджаристый кусман сала и опустил ложку…

– А ты?

– Да куда мне, – смущенно отмахнулась Мала. – И так скоро поперек себя шире буду. Ты ешь, ешь, а я посижу тут… – А потом заполошно всплеснула руками и потащила из кармана дошки небольшую бутылочку зеленого стекла и стопку. – Ой-ой… совсем забыла… ты прими сначала для отвода недуги разной. Сама делала, на семи травах…

– За тебя… – Я неожиданно вспомнил такое понятие, как «тост».

– Неправильно, – улыбнулась Мала. – Ты словен, а словены делают так… – Малена встала и, явно пародируя кого-то, прижала стопку к сердцу, а потом вытянула в сторону предполагаемой дамы, сплеснула немного настойки на снег и срывающимся баском важно проговорила: – Здрава буди, хозяюшка, усладившая души наши ликом своим светлым и чрева наши – варевом сытным! Храни твой дом Малуша! – После чего махом опрокинула стопку в себя, топнула ногой и грюкнула стаканчиком об стол.

Я посмотрел в искрящиеся смешинками изумрудные глаза и в точности повторил сценку, вот только стучать стопкой об стол поостерегся – силушкой Горан отличался недюжинной, можно сдуру и разора натворить.

Мала вспыхнула от удовольствия и присела на чурбачок, примерно сложив ручки на коленках. Но долго не просидела, поерзала и заявила:

– Ну ладно, так уж и быть, вижу, что много вопросов у тебя, спрашивай.