Хроники Даманского - [15]

Начиная с декабря 1967 года помимо мангруппы, на участки 1-й и 2-й застав периодически стали отправлять курсантов из состава отрядной школы сержантского состава, которую возглавлял майор Григорий Складонюк. Именно тогда не только китайская, но и советская сторона стала активно использовать в рукопашных схватках палки, дубины и рогатины – чтобы выталкивать наиболее агрессивных нарушителей. Среди курсантов школы сержантского состава был Юрий Бабанский. Он вспоминает:

– Во время обучения в школе сержантского состава мне впервые довелось поучаствовать в драках с китайцами. Школа была резервом начальника отряда, и её курсантами усиливали заставы, на которых ожидались прорывы с сопредельной стороны. В декабре 1967 года меня с сослуживцами направили на участок 1-й заставы, в район острова Киркинский.

Нас подняли по тревоге. Мы оделись по зимнему варианту – валенки, рукавицы, шапки-ушанки. Сели в машины и поехали в неизвестном направлении. Ехали долго, пока не прибыли на участок 1-й заставы. Добраться до нее было непросто, поскольку на берегу дороги до неё не было. Последние километры до заставы машины преодолевали по льду замерзшей реки Уссури.

Разгрузились на берегу, в каком-то ельнике. Поставили палатки, натаскали в них лапника, затопили печки-буржуйки. Примерно через час подали команду «строиться». И мы строем отправились на лёд реки. Там уже находился личный состав заставы, которым руководил лейтенант Виталий Бубенин. Напротив наших военнослужащих стояла толпа китайцев. Стоял невообразимый гам, обе стороны предъявляли друг другу претензии. Периодически вспыхивали драки.

К вечеру мы подошли, к месту событий подтянулась мотоманевренная группа отряда. Она располагалась на заставе и уже неоднократно участвовала в подобных противостояниях. Возглавлял ММГ майор Евгений Яншин. Я тогда впервые увидел Евгения Ивановича. Это был не просто офицер, а зверюга! Команды отдавал с таким рыком, перемещался словно ураган. Его все боялись и уважали. В мангруппу попадали самые «отпетые», но Яншин держал там порядок и дисциплину. Если кто сильно «залетал», мог и хорошую затрещину от него получить. При этом Яншин никого зря не наказывал, только за дело. Подчинённые чувствовали себя рядом с ним как за каменной стеной. Когда были драки, Яншин всегда находился в боевых порядках, руководил боем.

Позже, когда я уже был начальником политотдела Западного пограничного округа, у нас с Яншиным произошла встреча в Бресте. Там он служил в должности заместителя начальника штаба. К сожалению, у Яншина не было высшего образования, поэтому высоких чинов он не достиг. Но там, где он служил, свои обязанности исполнял крепко. При этом Евгений Иванович не зазнавался, вёл правильный и скромный образ жизни – не пил, не хулиганил, не «качал права». Его уважали все окружающие. А бывшие подчинённые буквально носили Яншина на руках. Так же, как и Константинова.

С первого дня на драки выходили посменно. Сначала мангруппа, её сменяет наша школа. Или наоборот. Поначалу обычно всё больше походило на митинг. Многие китайцы хорошо говорили по-русски, видимо, учились у нас, в СССР. В каждой их боевой ячейке, в подразделении были люди, знающие русский язык. Такие обращались к нам с пропагандистскими воззваниями: «Русские, мы братья! Пролетариат!

Нам нечего делить!» Призывали переходить на китайскую сторону.

Иногда китайцы приносили с собой мешки с продуктами, показывали, как они богато живут. Бывало, выкладывали перед нами свой паёк: краюху чёрного хлеба, бутылку растительного масла, запечатанную кукурузной кочерыжкой, мешочек риса, мешочек бобов, две-три пачки сигарет (сигареты эти были страшно вонючие). Покажут всё это и кричат – идите к нам, и всё это будет ваше!

Мы смотрим на это представление, одновременно смеёмся и удивляемся – вы там дураки? Не знаете, как мы в Союзе живём и как питаемся? У нас на заставе всегда в рационе было мясо, сало, котлеты и пельмени готовили. Масла этого сколько угодно… Наверно китайская пропаганда рассказывала, что мы голодаем и за еду готовы Родину продать. Какой-то театр абсурда!

Замечу, в те годы у большинства советских людей, а особенно у молодёжи патриотизм был по-настоящему велик! Мы любили свою страну искренне и беззаветно. Сегодня даже вообразить чего-то подобного невозможно! Мы были дети фронтовиков. В каждой семье был кто-то, кто воевал в Великую Отечественную, кто погиб, кто был ранен. Мой отец был бортстрелком-радистом, воевал на Курской дуге, вернулся с фронта без ноги. Даже в мыслях не было перейти на ту сторону. Как только у какого-то маоиста хватило ума на то, что нам, потомкам воинов-победителей, предложить предать свою Родину?!

С той стороны были такие же молодые люди. Они готовы были горло порвать за Мао Цзэдуна! Официально нашими противниками выступали хунвейбины – стражи революции. Их массово завозили из разных провинций КНР, специально для драк на границе. Но было заметно, что помимо хунвейбинов было немало переодетых военных. Они выделялись своим поведением. Именно они чаще всего выступали провокаторами. Порой во время драк у таких переодетых «товарищей» из-под гражданской одежды показывалась военная форма – с петлицами, знаками различия и т. д.