Хроника Великой войны - [14]

Паскаяк не хотел встречи с людьми, а потому, не доезжая до лагеря, взял влево. Тяжелый размеренный топот летел из-под копыт взмыленного коня. Море, ласкаясь о берег, негромко рокотало в темноте. Свет огней, зажженных в замке, отражался на его неровной поверхности. Скорее, скорее! Одолеть эти несколько сот метров, доскакать до крепости!

Грохот обрушившихся на стену камней налетел на гонца. Впереди катапульты! Отрезали! Паскаяк гневно осадил коня. Тот покорно замер, осев под всадником. По суше не пройти. Оставалось море.

Вахспандиец спешился. Твердая земля под ногами приятным теплом разлилась по ступням. Взяв скакуна под уздцы, паскаяк повел его к воде. Он хорошо видел, как неровными фалдами опадает в море драпировка морщинистых скал. Выбрав наименее крутое место, они начали спуск, шаг за шагом преодолевая опасные расщелины, цепляясь за каждый выступ. Один раз конь едва не упал, но хозяин поддержал его: послужил, и тебе помогут. Море резко выступило вперед. Паскаяк убедился, как оно близко, лишь когда очутился по колено в холодной воде. Прилив покрыл невидимые рифы, спрятав их в глубине. "Тем лучше, не скрести коленями по дну", – гонец усмехнулся, нырнул, уйдя с головой в черную воду залива. Холод сковывал движения, но он плыл все быстрее и быстрее, разогреваясь с каждым взмахом могучей руки. Вода отогнала одолевавшую ранее сонливость.

Грозные силуэты кораблей Иоанна стояли совсем недалеко. Но вахспандиец плыл уверено. Лишь иногда взлетала над волной его большая гривастая голова и вновь скрывалась.

Конь плыл следом, перебирая ногами. Такие твари не пропадут, спасутся сами, ещё и хозяина вынесут. Но несколько дней безостановочной езды… Скакун захрапел, вскидывая голову, косясь на опасные, затаившиеся в темноте корабли. Еще рывок, он ушел под воду, затем вынырнул, отдуваясь, снова накренился и исчез совсем. Паскаяк обернулся, оскалился, нащупал узду, с силой дернул вверх. Морда коня ткнулась ему в бок, выскочила из-под волны, уставившись безумным взглядом на хозяина. Так и есть! Загнал коня.

– У-у, пятка Крейтера Великого, – паскаяк протянул его на себе ещё несколько метров.

Замок был уже совсем рядом, но никто не заметит, не поможет… Послужил верой, правдой, пора помирать…

Отпустив поводья, паскаяк в несколько рывков добрался до пристани. Всюду плавали обломки досок, обрывки парусины – останки гхалхалтарской эскадры. Отфыркиваясь, стряхивая с волос воду, паскаяк влез по толстому столбу на причал, выдающийся далеко в море. Крадучись пошел к берегу, туда, где жгли костер.

– Эй?

– Глядь!

– У!

Гоблины на берегу повскакивали с мест, хватаясь за оружие. Еще вчера они сидели здесь, спокойно разговаривая с героем Халхидорогом, а сегодня началась осада и вдруг из воды вылез трехметровый мохнатый верзила.

– От Удгерфа к Хамраку! – эти слова паскаяк произнес как пароль.

Гоблины не поняли его, но имена знали.

***

Тощий юркий адъютант донес Хамраку о событиях в замке. Бессмертный уже знал, что лорд Толокамп потопил третью эскадру в порту, и что люди начали обстрел замка, и что вторая колонна в составе трех тысяч солдат безуспешно штурмовала Южные ворота Форт-Брейдена. Он так же представлял, что сидеть за стенами невыгодно. Единственное, чего ожидал король гхалхалтаров – вторжения союзной армии Вахспандии. Удгерф, сын короля Ульрига уже проявил себя под Хал-мо-Готреном, когда разбил в два раза превосходящие силы людей. Сейчас Хамрак ждал от него подобного.

Но сколько будет жертв? Хамрак бессмертен, но, покуда идет война и гибнут солдаты, мирные жители, жизнь не одолеет дурную привычку умирать. Смерть останется и будет злорадно смеяться над волей, стремлением к счастью, разлучая смертных меж собой… А что надо? Надо всего лишь победить смерть. Хамрак вызвал её на поединок. Кто окажется победителем? Кто останется в живых?

Дверь тихонько приоткрылась, на пороге появился все тот же тощий адъютант:

– Ваше величество, гонец от принца Удгерфа.

Хамрак оторвался от раздумий:

– Пусть войдет.

Тяжелая мокрая фигура приехавшего протиснулась в комнату, робко замерев у стены.

В свете горящих свечей охряно-желтая шерсть паскаяка, покрывавшая его лицо и руки, отливала золотом. Серебряными нитями, путаясь в складках мокрой одежды, поблескивала вода.

– Устное послание от принца Удгерфа королю Хамраку Великому, – паскаяк осекся. – Король понимает мой язык?

Бессмертный кивнул. В Вахспандии он был чуть более тысячи лет назад…

– Плохие вести, – паскаяк замолчал.

Хамрак понимал его: у тварей за подобное гонца умертвляли… Нет, это, конечно же, варварство!

– Говори. Я чувствовал это… Удгерф не придет.

– Да.

– Я не буду спрашивать почему. Это дело Удгерфа, но если он поступил не по совести, то горе ему, ибо нет спасения от совести.

– О, ваше величество, Вахспандии грозит опасность! Другого выхода нет. Враг вышел…

– Я не спрашивал тебя ни о чем. Иди отдохни и обсохни. Пусть Удгерф спасает Вахспандию. Я буду спасать людей!

***

Посланец вышел. Он был очень почтителен, но Вахспандии не поможет.

Хамрак задумался. Его армия равна людской по численности, но гораздо профессиональнее. Одна Императорская Гвардия стоит всех их рыцарей и дракунов вместе взятых. Но как не хотелось полководцу вводить в бой гхалхалтаров. Сколько погибнет их? А одни твари не справятся. Да это к тому же жестоко и подло бросать их на заведомо превосходящие силы противника! Может завершить дело миром? Послать парламентеров к людям? Но что они могут сказать? Он стоит на их земле. И ответ будет: "Уходите!" Тогда придется либо с позором уйти, либо драться. И сами гхалхалтары, зная, что половина из них не вернется, все же выберут второе и ещё будут указывать на него пальцами и кричать: "Он трус! Корыстный, он предал нас, продал врагам! Отступленник!" А что он? Ему ничего не надо, ведь он бессмертный и для себя добился всего, чего хотел.