Хроника одного задания - [3]

Мысленно матерясь и чихая от поднимаемой пыли, мы со старшиной роты не спеша разгребали вещевые завалы.

— Михалыч, — это со стороны палатки центра боевого управления показался ещё один группник нашей роты старший лейтенант Крушинин собственной персоной, я помахал ему поднятой вверх рукой. — Михалыч, — крикнул он громче, похоже, так меня и не заметив, — тебя к телефону.

А может всё-таки увидел? Впрочем, к чему мне этот философский вопрос?

— Иду, — отозвался я, и повернувшись к Косыгину: — Василич, найдёшь, отдай Прищепе. Добро?

— Однозначно, — глубокомысленно изрёк старшина, и ещё глубже зарывшись в тряпки, продолжил начатые «раскопки».

«Тоже мне Жириновский нашёлся», — я мысленно хмыкнул и поспешил в палатку Центра Боевого Управления, так как боялся, что связь неожиданно прервётся, и я не смогу услышать голоса моих дорогих и любимых — жены и ребятишек. А что это был звонок именно от них, я не сомневался ни на секунду — ни у кого из родственников, кроме супруги, номера отрядного телефона не было.

Увы, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Моя недолгая беседа с семьёй закончилась, оставив в душе щемящее чувство расставания, слегка смешанное с чувством вины и приправленное сладким налётом ожидания скорой встречи, ибо до конца командировки оставалось всего-то чуть больше месяца. Точнее тридцать семь дней томительного ожидания.

— Серёга! — окрик майора Фадеева вывел меня из пелены грустных раздумий. — Я джипиес получил и тебе на стол положил.

Только сейчас я вспомнил о том, что просил Вадима получить мне новый навигационный прибор взамен вышедшего из строя. Сломался мой старый джипиес на предыдущем боевом задании. От чего? Кто знает, может, тюкнул я его чем по неосторожности, может влагой напитался, (всё БЗ лили дожди), но экран погас и больше ни в какую не хотел загораться. Значит, с джипиесом полный порядок. Это хорошо. Одной проблемой меньше. Так, теперь надо пойти и, в конце концов, разобраться с обвязками (хотя бы посмотреть, что они из себя сейчас представляют, а то может ещё перешивать придётся или вообще самим из веревок вязать).

— Понял, потом заберу, — махнул рукой я и направился в сторону ротной каптёрки, дверь которой была по-прежнему раскрыта, надеясь увидеть в руках у остававшегося там старшины столь вожделенные для меня предметы горной экипировки. Увы, ни Васильевича, ни обвязок в каптёрке не обнаружилось.

— Василич! — позвал я, будучи совершенно уверен, что тот отирается где-то поблизости — на удалении одного подскока. Но мои ожидания оказались напрасными.

— Васильевич! — крикнул я уже гораздо громче, но вновь не получил никакого ответа.

— Василич! — уже со всей мощи рявкнул я, и из палатки связистов высунулась помятая физиономия Григория Воробьёва — капитана — командира роты связи — моего бывшего ротного. Я же приехал сюда в должности старшины роты связи, а уже потом, когда отряд понёс значительные потери среди офицерского состава, переквалифицировался на командира группы. На войне я уже не первый раз, но тогда был Афганистан. Хотя хрен редьки не слаще, война она и есть война — что в анфас, что в профиль.

— Ты чего орёшь? — похоже, у Гриши вчерашний вечер удался. Да какой уж там «похоже». Сегодня с утра только и разговоров было, как капитан Воробьёв, слегка усугубив на именинах лейтенанта Суслова — нашего начпрода, потом битый час гонялся с пистолетом за тем же самым именинником, грозясь отстрелить ему самое дорогое и обещая пристрелить каждого, кто помещает проведению данного мероприятия. Что он подразумевал под самым дорогим, было не совсем понятно, потому как целился куда-то вниз и стрелял всё время под ноги. Пистолет у Григория в конце концов отобрали. После чего комбат приказал сопроводить его до кровати и ПМа больше ни под каким предлогом не давать «ни завтра, ни послезавтра, ни когда-либо ещё». Жаль, что я, несмотря на выстрелы, всё это время спал и шоу не видел. Говорят, было весело. Интересно, а Суслову тоже было весело или не очень?

— Василича зову, — ответ мой выглядел донельзя глупо, но что я ещё мог ответить на не менее глупый вопрос?

— Да здесь он, — мой бывший ротный кивнул в направлении собственной палатки.

— Тогда какого хрена… — я не договорил, просто понял, что это не имеет смысла, ибо из жилища связистов на свет божий выбрался довольный донельзя (ну прямо как налакавшийся сметаны кот) старшина Косыгин. Физия его буквально светилась от счастья. В одной руке он держал нужные мне обвязки, в другой — литровую бутыль, на дне которой всё ещё трепыхались остатки слегка мутной жидкости.

— Во, нашёл! — возвестил он, радостно потрясая обеими руками.

Если признаться, я так и не понял, что именно он имел в виду — обвязки или запрятанную в тряпьё, да так там и забытую, а теперь найденную бутыль самогона. Во всяком случае, самогону он радовался не в пример больше.

— Ты чего не отвечал? — сердито буркнул я. Хотя в душе вовсе не злился и не обижался, сердиться на Васильевича не имело смысла.

— Я думал, с тобой ротный, — признался тот, и только теперь я осознал, что найденная старшиной бутылка изначально была полной.