Хроника одного скандала - [37]

Вскоре Шеба поняла, что они с Конноли, сами того не ведая, облюбовали уголок парка, известный как место встреч гомосексуалистов. Незнакомец, нарушивший их покой, не собирался подглядывать за милующейся парочкой — он сам искал себе голубого дружка на вечер. И все же тот случай так растревожил Шебу, что следующее свидание она назначила снова в школе, в своей студии. Разумеется, она заперла дверь и задернула шторы, но у уборщиц, которые приходили когда им заблагорассудится, тоже имелись ключи. Велик был риск попасться.

Я не устаю повторять Шебе, что подобное безрассудство трудно объяснить чем-либо иным, кроме как сексуальной зависимостью. Шеба возражает. На ее взгляд, в ее отношениях с Конноли плотского было меньше, чем я определяю своей фразой. Безжалостная вульгарность газетных статей вынудила Шебу укрыться за щитом возвышенности. Она желает дать знать всему миру, что их чувства были больше чем «преступные любовные забавы» и «секс-сеансы». О нет, их с Конноли влекла друг к другу любовь. Когда разразился скандал, журналист из «Санди экспресс» подстерег Конноли за воротами его дома с вопросом, что тот нашел в учительнице. В ответ Конноли выдал свое единственное публичное заявление по поводу скандала: «Ну, я вроде как на нее запал, нет?» После чего мамаша Конноли утащила сына в поджидавшее такси отца. Фраза прогремела на всю страну, превратившись в своего рода афоризм — редкий журналист не прошелся по его поводу. Для Шебы же эти слова стали глубочайшим оскорблением. Впервые прочитав их в газете, она решила, что Конноли сознательно умаляет их любовь — отрекается от своих чувств, потакая ожиданиям грязных газетенок. С тех пор она его простила. (Говорит, что «мальчик не понимал, как прозвучат его слова»). Однако саму цитату — вкупе с общепризнанным мнением об их романе как о непристойном сюжете для порнофильма — она по-прежнему воспринимает весьма болезненно.

Шеба признает, что несколько раз им хватало времени лишь на быстрый секс, но такие свидания, по ее словам, не устраивали ни того, ни другого. Оба жаждали встречаться «по-настоящему». У Конноли был пейджер, и, как только у Шебы неожиданно выдавалась свободная минутка, она набирала номер. Устроить «настоящее» свидание, не вызывая подозрений в семьях, было сложно, но три раза и это удалось.

Первое из этих рандеву они провели в Национальной портретной галерее. Следующее — в индийском ресторане в Хаммерсмите. (Шеба заказала козленка — как выяснилось, Конноли попробовал его впервые.) В третий раз по причинам, истории неизвестным, они отправились в городской суд Хэмптона. Во все эти заведения они ездили на такси и всякий раз хохотали до истерики — от облегчения, что подъезжавшие таксисты оказывались не отцом Конноли. Забравшись в машину, они забивались в уголок, сами себя уговаривая, что водителю не видно, как пассажиры со вздохами тискают друг друга всю дорогу до места назначения.

Из рассказов Шебы я сделала вывод, что эти встречи, несмотря на всю их игривость, дались ей нелегко. Оставаясь наедине с Конноли в студии или в парке, она еще могла поверить, что их запретная любовь — это нечто красивое, естественное и при других обстоятельствах даже жизнеутверждающее. А на людях волей-неволей вынуждена была признавать абсолютную дикость их союза. Шагая рядом с Конноли по Сент-Мартин-лейн (внеочередное свидание номер один, в портретную галерею), она поймала расплывчатое отражение в витрине магазина. Прошло какое-то время, прежде чем Шеба сумела сложить два и два и понять, что худосочная тетка средних лет, стиснувшая руку сына-подростка, — она сама и есть.

В индийском ресторане Конноли заказал к своему карри приторный коктейль. Шеба предложила взять что-нибудь безалкогольное или хотя бы пиво, но Конноли настаивал: ему требуется ром с колой. Шеба не нашла в себе сил настоять. Возможно ли читать своему несовершеннолетнему спутнику мораль о вреде алкоголя, если вот-вот займешься с ним сексом в парке, под деревьями?

После первых любовных встреч с мальчишкой Шеба начала покупать себе белье, рассчитанное на девушек в возрасте ее дочери. Эти яркие кружевные вещицы она держала в глубине своего ящика для белья и надевала только на свидания с Конноли. Копаясь однажды в корзине с поясками, в довольно людном бутике на Оксфорд-стрит, она подняла голову и встретилась взглядом с Дайаной Селвуд, женой одного из коллег Ричарда. Дайана направлялась к ней вместе с дочерью-подростком Тессой. Отпрянув от корзины, Шеба с невинным видом скрестила на груди руки. Они поболтали о детях, о мужьях.

— Ну и ну, Шеба! — воскликнула Дайана, бросив взгляд на корзину. — Снимаю шляпу. Я уж про эротическое белье и думать забыла. Как ты, черт возьми, носишь эти штуки?

— Ношу? Ты о чем? — Шеба тупо уставилась на клеть с цветастыми лоскутками. — По правде говоря, я думала, что это повязки на голову.

В первое время Конноли без устали превозносил внешность Шебы — гладил волосы, хватал своими цепкими пальцами за талию, восхищался ее миниатюрностью. Поощряемая его благоговением, Шеба стала чаще прибегать к косметике. Ричарда макияж не трогал, зато Конноли оказался благодарным ценителем искусственной красоты. Впервые увидев Шебу с ярко-красными губами и обводкой вокруг глаз, он ахнул от изумления.