Хроника одного полка. 1916 год. В окопах - [15]
Относительно Четвертакова германец дал перелёт.
Кешка уже бежал в сторону позиций и вдруг вспомнил, что там, где сейчас упали первые снаряды, как раз готовились к представлению свистуны, плясуны, песельники и кузнец Петриков.
– Дуй до штаба! – крикнул он Притыке, а сам повернул назад. «Точно надо испросить ему Егория, проявил-таки писарь бравость», – подумал он про Притыкина и увидел продырявленный осколками чан, из которого на перетоптанный с песком снег выливалась святая вода.
«Их-ху, с-суки! – подумал он про германцев. – Обмануть захотели, на мякине провести! Ну, я вам! Вот только Петрикова найду, без него кто чаны залатает?»
До следующего залпа оставалось ещё шагов сто. Четвертаков обнаружил Петрикова через пятьдесят. Тот сидел на земле в одном исподнем, в сапогах и держался за уши, из-под ладоней кузнеца сочилась кровь.
«Прибило, но живой, – подумал Четвертаков, подбежал и взвалил кузнеца на плечи. Петриков замычал и стал водить глазами вокруг. – Пилу ищет! От чёрт, хозяйственный!»
– Ничего, завтра найдёшь! – прокричал ему изо всей силы Четвертаков и упал вместе с кузнецом, опрокинутый следующим взрывом. На них комьями полетела сверху земля, но через несколько секунд он почувствовал, что его тянут за плечо, он поднял голову и увидел, что это его за плечо шинели ухватил Притыка.
– Вставай, бежим, – услышал он писаря.
Теперь кузнеца на плечи взвалил Притыка и поковылял в сторону позиций. Четвертаков метнулся к деревьям, увидел, подобрал пилу и стал догонять Притыку. Про свистунов и плясунов не вспомнил. Он обогнал писаря, оглянулся, понял, что теперь на плечах у здоровенного Притыкина кузнец, считай, спасён, и побежал в окопы.
Теперь германец стрелял уверенно и по окопам, и по вырубке, видимо, лётчик, который сбросил листовки, всё же не зря несколько раз пролетел над расположением.
После пятого залпа рядом с санитарным блиндажом, лазаретом, появился закопчённый, в лохмотьях шинели злой Сашка Павлинов и обозные повара.
– Конец ресторации, ваше благородие! Разбонбили! – выдохнул он Курашвили и поплёлся в сторону штаба полка.
Когда Четвертаков прибежал в свои окопы, в них никого не было, и он стал по ходам сообщений пробираться на аванпосты. По дороге ему встретился поручик Кудринский и махнул рукой вперёд.
Эскадрон залёг на аванпостах повзводно и поотделённо, с ними был ротмистр Дрок. Как всегда, он прохаживался позади передовых неглубоких окопов и давал указания. Увидев опоздавшего Четвертакова, показал кулак и пошёл вперёд к пулемётным гнёздам.
На восьмом залпе германец перенёс огонь на аванпосты, и Дрок снял эскадрон и увёл в траншеи второй линии. Командовать пулемётами оставил Четвертакова.
Германец стрелял тяжёлыми снарядами-«чемоданами», разметал на стороны засеки из стволов и сучьев с натянутой колючкой, изрыл всё пространство воронками, перемешал с землёй, песком и льдом и превратил всё в грязь.
Артналёт продолжался два часа, и, когда Четвертаков отвёл пулемётчиков на вторую линию и пристроился к биноклю, то увидел, что к аванпостам приближаются роты три германской пехоты. В это время он краем глаза заметил, как от воронки к воронке перебегают из тыла трое незнакомых, два нижних чина с катушкой телефонного провода и один офицер. Кешка высунулся и махнул им рукой, это оказались наводчики артдивизиона, вставшего у драгун в тылу. Наводчики обосновались в одной из воронок на дюне, и через несколько минут наступавшего противника точно накрыла русская артиллерия. В бинокль Кешка видел, как взрывы поднимают на воздух лёд и грязь, а германец сначала залёг, а потом стал отступать, но не побежал. И тогда германцы перенесли тяжёлый огонь в тыл по артдивизиону. Наводчики развели руками – достойных калибров и дальнобойной артиллерии у них не было, чтобы достать германскую батарею, и они подались к своим. К этому времени опустились сумерки, сгустился туман, и бой затих.
Вяземский собрал офицеров.
– Потери? – Вяземский задал первый вопрос, и командиры эскадронов по одному, начиная с ротмистра Дрока, стали докладывать.
Потери были невелики, в основном раненые и контуженые, несколько пропавших без вести.
– Пропавшие без вести… – задумчиво произнёс Вяземский. – Как же это? Не в наступлении же и не отступали! – Он обвёл взглядом офицеров.
– Надо бы вырубку осмотреть, может, там кого накрыло… – сказал ротмистр фон Мекк. – Налёт начался неожиданно, они же листовки разбросали…
– Разрешите? – Ротмистр Дрок обратился к командиру, Вяземский кивнул. – Этого германцу нельзя спустить, это не по-рыцарски они сделали, чистой воды обман, хорошо…
– Что вы предлагаете?
– Я предлагаю… – И Дрок указал на карту. – Вот в этом месте между их четырнадцатой и шестнадцатой ротами четвёртого батальона большой, никем не занятый промежуток, здесь они на дороге выставляют передовое охранение и блокгауз с полуротой, видимо, думают, что между ними и нами совсем уж непролазное болото…
IV
Иннокентий прыгал с кочки на кочку, с бугра на другой и думал, что если он выживет на этой войне, то…
Он не понимал, почему ему то жарко, а то холодно, и решил, что это пустое. Он видел, что из двух бурятских мальчиков один Авель, а другой совсем маленький и на Авеля не похож. И он понял, что второй – это родной его сын, который ещё только может родиться, и тогда снова подумал, что ежели он выживет на этой войне, то…
К концу 1922 года в Маньчжурию из охваченной войной России пришли почти 300 тысяч беженцев. Харбин, город на северо-востоке Китая, казалось бы, стал спасением. На самом деле именно через него на четверть века пролег фронт русской смуты.Главный герой романа «Харбин» оказался в тисках между «золотой казной» Российской империи и замыслами советской и японской разведок. В повествовании не фигурируют в качестве героев Сталин, Чан Кайши или Микадо, но художественно и исторически достоверно показана жизнь города, задуманного и построенного как столица российско-китайской железнодорожной магистрали, и его жителей, ставших жертвами грандиозных потрясений первой половины XX века.
На первый взгляд, вернувшись с фронтов Первой мировой к семье в Харбин, полковник русской армии Александр фон Адельберг ведет жизнь мирного обывателя. Сменив военный мундир на штатский костюм, ходит на службу в управление Китайской Восточной железной дороги, посещает с супругой званые обеды и балы, принимает гостей, выезжает на дачу. Его сын Сашик взрослеет в атмосфере любви, доверия и, казалось бы, не имеет секретов от родителей. Однако мир и благополучие города держится на хрупком равновесии. Слишком много разнонаправленных военных и политических интересов сошлись на территории Маньчжурии.
Сюжет романа разворачивается в 1915 году. Полковник Александр фон Адельберг тогда еще носит погоны капитана, штабс-капитан Штин – поручика, прапорщик Георгий Вяземский учится в кадетском корпусе, а его отец, Аркадий Иванович Вяземский, командует 22-м армейским драгунским полком. События невероятно увлекательного и исторически достоверного романа происходят не только на фронте, «в седле и окопах», но и в охваченной волной немецких погромов Москве, в тыловых Твери и Симбирске, в далеком таежном селе «на Байкал-море».
Харбин, столица КВЖД, уникальный русский город на территории Китая, приютивший сотни тысяч беженцев из разоренной Гражданской войной России, на четверть века превратился в арену жесточайшей схватки разведок ведущих мировых держав. Одной из самых масштабных в истории того времени стала операция советской разведки «Маки Мираж». Полковник русской армии, прошедший Первую мировую кадровый разведчик Александр фон Адельберг и его повзрослевший сын оказались вовлечены в тайные, смертельно опасные войны спецслужб.
Эта книга написана как расширение романа «Харбин». Город в Китае стал настоящим спасением для тысяч российских беженцев. Не так давно, когда к представителям русской эмиграции относились как к «белобандитам», историю Харбина предпочитали замалчивать. Автор книги – ветеран спецслужб, китаист – попытался облечь в художественную, и потому интересную большинству читателей, форму реальную, насыщенную событиями жизнь уникального геополитического анклава.
Прошедший Первую мировую русский офицер, разведчик-агентурист полковник барон фон Адельберг через охваченную огнем Гражданской войны Россию пробирается в Харбин, к жене и сыну. Каждый день пути – в эшелоне с легендарным колчаковским золотом, на санях забайкальского казака, пешком по льду замерзшей Ангары, в повозке китайских контрабандистов – может оказаться последним, но Адельберг упорно идет на восток. К спасению. К семье. Домой. И кто знал, что уникальный русский город, казавшийся издалека очагом мира и спокойствия, превратился в эпицентр русской смуты и жесточайшего противоборства разведок крупнейших мировых держав…
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.