Хроника красного террора ВЧК. Карающий меч революции - [71]
Перечисленные случаи — лишь небольшая часть сообщений периодической печати за 1918 г. Выявленные факты заставили задуматься о роли ВЧК в развертывании террора и о чрезвычайных комиссиях как носителях беззакония. Этому способствовали не только факты злоупотребления своим положением сотрудников ЧК, но и рассматривавшиеся ранее массовые, в большинстве не соответствующие внутриполитической обстановке, расстрелы периода красного террора. «Недовольство проявляли и те, кто отвечал за экономическую политику. Им все нужнее становились специалисты-небольшевики, «спецы», которые не могли сочувствовать террору, направленному против всех без разбору политических противников»[725]. В этих условиях в сентябре 1918 г. зарождается дискуссия о ВЧК.
На первом этапе эта дискуссия была не дискуссией о ВЧК, а о красном терроре и его направленности. В значительной степени это было вызвано политикой террора, которая затронула более широкие слои населения, чем это предусматривалось Постановлением ВЦИК от 5 сентября 1918 г.
Н.И. Бухарин, Л.Б. Каменев, К.Б. Радек и Д.Б. Рязанов выступили в Москве в первую очередь с критикой направленности красного террора, затронувшего пролетариат и беднейшее крестьянство, и в меньшей степени оценивая его масштабы и негативную роль чрезвычайных комиссий. Вначале с подобной постановкой вопроса выступала и часть руководства ВЧК, прежде всего Ф.Э. Дзержинский и Я.X. Петерс.
Результатом первых сдержанно-негативных оценок осуществления красного террора стала коррекция его направленности и масштабов во второй половине сентября 1918 г. Снижается число приговоренных к высшей мере наказания за слишком широко ранее понимаемую антисоветскую деятельность с сохранением прежних масштабов репрессий по отношению к участникам контрреволюционного движения. В центральной периодической печати появляется целый ряд статей, подчеркивающих приоритет экономического террора в отношении буржуазии над насильственными методами террора — расстрелами[726]. Подобные статьи помещают и местные издания[727]. «Красный террор, — подчеркивалось в статье Л. Полярного в самарской газете «Приволжская правда» за 11 октября 1918 г., — не акт мести, а средство борьбы. Расстрелы и уничтожение буржуазии не являются главным средством борьбы, это лишь отдельные эпизоды… Мы должны действовать не столько расстрелом, а бить по самому больному месту — по карманам»[728]. Таким образом, налицо была определенная критичность на местах и отчасти в центре к проводимой ВЧК политике красного террора уже в начальный ее период. Вместе с тем, в сентябре 1918 г. произошло новое расширение полномочий ВЧК в расследовании дел и вынесении приговоров. Официально вводился внесудебный характер рассматриваемых ВЧК дел.
Постепенно, по мере приближения годовщины Октябрьской революции, снижения накала гражданской войны, дискуссия выходит из узких рамок обсуждения направленности красного террора к постановке вопроса о месте чрезвычайных комиссий в советском обществе. Этому способствовало напрашивающееся сравнение представлений годичной давности о характере пролетарской диктатуры с имевшимся положением дел в 1918 г. Эволюция от декрета об отмене смертной казни к режиму красного террора выглядела в преддверии Октябрьской годовщины слишком зловеще для большинства рядовых членов партии, чтобы не попытаться исправить допущенные ошибки. При этом виновником подобной эволюции объявляется система чрезвычайных комиссий, в противоположность народным судам и ревтрибуналам, сохранившим традиции бескровного Октября. Определенную роль в данном противопоставлении сыграло служебное положение критиков чрезвычайных комиссий, в большинстве своем работавших в системе ревтрибуналов, наркоматов внутренних дел и юстиции. Поэтому одновременно с критикой ЧК выдвигаются различные предложения о переподчинении ВЧК и перераспределении властных полномочий внутри карательно-репрессивной системы ВЧК.
Обострению характера дискуссии в октябре 1918 г. также способствовала публикация «Еженедельника ЧК», в которой была сделана попытка развязать дискуссию о возможности применения пыток к политическим противникам советской власти. Когда были сожжены и расстреляны белогвардейцами около 30 советских активистов в Вятской губернии, местный Нолинский исполком и ЧК уезда потребовали ответных мер по отношению к белогвардейцам и контрреволюции, послав статью в виде открытого письма «Почему Вы миндальничаете?» в «Еженедельник ЧК». Среди мер, направленных против контрреволюции, которые предлагали авторы статьи, было введение и применение пыток при допросах арестованных. Особенно возмущало авторов письма мягкость мер, проявленных ВЧК при допросе и осуждении Б. Локкарта и других лиц, проходивших по «заговору трех послов». «Скажите, почему вы не подвергли его, этого самого Локкарта, самым утонченным пыткам, чтобы получить сведения и адреса, которых такой гусь должен иметь много? Скажите, почему вместо того, чтобы подвергнуть его таким пыткам, от одного описания которых холод ужаса охватил бы контрреволюционеров? Скажите, почему вы вместо этого позволили ему покинуть ВЧК в большом смущении»?
