Хроника Чернокнижника - [2]

Пройти городские ворота не составило труда — стража была весьма беспечна: пару толстяков в кольчуге, на которой проступали пятна ржавчины, слегка заточенные мечи. Грязные, вонючие — они досматривали торговцев, которые подозревались в контрабанде то ли трав, то ли дорогих тканей. Им не было дела до оборванца в лохмотьях, который на первый взгляд искал, где бы ему поесть и найти сарай для ночлега.

Но всё же некоторые местные жители косо поглядывали на него. Бледная кожа, холодный взгляд пугали их. Кто-то посчитал это дурным знаком и спешно шёл в избу, чтобы только не видеть незваного гостя. Но путник не сбавлял хода и шел целенаправленно к месту своего назначения. «У гнедой», — так называлась первая попавшаяся на пути таверна. Заведение, где собирались отбросы, преступники и всякий сброд. Дырявая крыша, просевший фундамент и отсутствие какого-либо благоустройства хорошо характеризовали это место. Неподалеку какой-то пьянчуга валялся в луже собственной мочи и рвоты, бормоча под нос что-то невнятное. Подойдя ближе, были видны следы ссадин и крови на его лице — жалкое зрелище…

В заведении находилось много народу: воры, убийцы, пьяницы… впрочем, какое место, такие и посетители. Звучала громкая музыка: местные барды изо всех сил старались играть, а в ответ им кидали монеты и угощали выпивкой. Такова жизнь музыкантов — быть шутом на потеху публики. Проходя мимо, странник заметил какого-то старика, курящего трубку, облокотившегося на столб. Его посетило ощущение, что он за кем-то следил, или же это просто дряхлый старик, которого уже давно не интересуют пьянки и дебоши. Дедуля просто по привычке приходит сюда, чтобы хоть как-то скоротать своё время. Только незнакомец оторвал глаза, как к нему подбежали две девушки: все растрёпанные и слегка чумазые, с большими голубыми глазами, заостренными ушками, в которых болталась пара золотых сережек. Их одежда слегка прикрывала грудь и бедра. Парочка хихикали и предлагали пройти к ним в укромное место, расслабиться и провести хорошо время, но как только они увидели лицо путника, тут же отскочили в сторону; на их лице отражался легкий испуг. Поджилки затряслись, а кожа стала ещё бледнее. Парочка попятилась назад и убежала к себе, лишь бы не видеть это чудовище.

Подойдя к стойке, где хозяин разливал пинты эля, странник уселся неподалеку от компании гоблинов. Мерзкие и уродливые твари, чуть ли не кричавшие на всю таверну, как они удачно сходили на очередное «грязное дельце» и провернули его. Но на самом деле — это падальщики, которые могут заниматься лишь мелким воровством и мошенничеством. На них никто обычно не обращает внимания и не воспринимает всерьёз, но и никто не связывался, так как можно было с лёгкостью нажить неприятностей, получить удар в спину в подворотне, либо быть похищенными такой компанией полуросликов. Да и кто знает, что они делают с жертвами в своих тёмных сырых подвалах и канализациях.

Путник сел за стойку и снял капюшон, положив подсумок рядом с собой.

Перед ним стоял толстый мужик, с тёмной, густой и пышной бородой, местами заплетённой в косички. Тёмно-красного оттенка лицо, а глаза бурого цвета со слегка желтоватыми белками, явно говорящих о том, что он большой любитель выпить. Рыжий фартук из кожи с глубокими карманами из которых торчали ручки ножей, придавали образ мясника, который одним махом отрубал головы тушкам животных и играючи потрошил их.

— Приветствую, путник. Чем обязаны таким присутствием? Могильник у нас в северной части города, — нахмурив брови, сказал хозяин.

— Доброго времени суток. Я здесь проездом. Хотелось бы перекусить. Это возможно сделать в вашем заведении? — переводя на него глаза, спросил незнакомец.

— Опарышей с забродившим элем у нас не водится, — усмехнувшись, подметил здоровяк.

— О нет. Курицу, кусок хлеба и воды будет достаточно. Пожалуйста, — странник опустил глаза в стойку и тяжело взглотнул, ожидая свой обед. Хозяин заведения ничего не ответил, лишь развернулся и взяв грязную тарелку, небрежно кинув на неё кусок недоваренной, плохо ощипанной курицы. Свежий хлеб он так же не стал переводить на мертвяка и кинул черствый заветренный кусок. Вода и вовсе была мутной, кажись пойло для лошадей было более прозрачной, чем это.

— С тебя три акселя, и жри быстрее, а то кое-кто уже косо на тебя смотрит, а мне не нужны проблемы из-за тебя, — слегка повысив голос и ещё сильнее нахмурив лицо, сказал толстяк.

Путник ничего не ответил. Он положил три акселя и, слегка покрутив головой, чтобы осмотреться, взял еду и направился к свободному, одиноко стоящему в самом углу столу. Всё это время за ним наблюдал один из гоблинов, который уже был навеселе. Его товарищи продолжали бурно обсуждали налёт, но этот видимо был из тех, кто любил встревать в разного рода разборки или затевать драки. Злоба душила его изнутри: глаза наливались кровью, руки тряслись и всё сильнее сжимали кружку эля. А все потому, что путник являлся нежитью, или, как их любили называть, мертвяком. Они пользовались дурной славой. Чернокнижники, демонологи, слуги Танатоса — все эти понятия были присущи служителям тьмы.